Каким будет мемориал в Пивоварихе
В безымянных траншеях лежат тела 15 тысяч человек. Самое крупное в регионе захоронение расстрелянных в годы сталинских репрессий находится в поселке Пивовариха Иркутского района. Сейчас здесь завершается благоустройство мемориала. Появились новые аллеи и дорожки, установлены звонница и беседка. Гранитные таблички с именами делает команда молодого иркутского архитектора Никиты Лагунова.
– Никита, какие виды работ вы выполняете на объекте?
– Обработкой камня для мемориала мы занимаемся четвертый месяц. Откалибровали его, отполировали ребра, вырезали детали. Справились с этим довольно быстро. А вот с информацией о жертвах политических репрессий было гораздо сложнее. Получив утвержденные списки, очень долго готовили их к нанесению на камень, и это была не только верстка. Многое пришлось исправлять, редактировать. Находили ошибки с датами рождения, когда человек якобы жил тысячу, 200 и 300 лет. Специалисты делали повторный запрос в архив и там были именно такие даты. Мы постарались исправить все неточности.
– Сколько всего табличек с фамилиями?
– Их всего около 1,5 тысячи. На каждой по восемь фамилий с годами жизни. Сами пластины выполнены из гранита толщиной 20 мм. После полировки на плиту наклеивается защитная пленка с вырезанными на ней именами. Потом с помощью пескоструйной обработки на табличке появляются фамилии – буквы становятся матовыми. Они продержатся долго, целые столетия. Потом плиту можно снова отшлифовать и нанести надписи.
– Это ведь не первая ваша работа над мемориальным комплексом?
– Наши мемориальные комплексы установлены по всей стране – от Иркутска до Санкт-Петербурга. Заказчики предпочитают специалистов с хорошей репутацией и с большим опытом работы. По специальности я архитектор и художник-монументалист. С 2007 года, пока учился в иркутском политехе, работал в мастерских известных скульпторов – Александра Виноградова, Александра Абрамова, Евгения Скачкова, художника Ивана Вычугжанина. За это время мне удалось поучаствовать в создании мраморных статуй, рельефов, скульптуры из бронзы, в реставрации памятников архитектуры и восстановлении скульптурных композиции. Помимо того, что мы занимались практической работой, я изучал программы столичных учебных заведений, занимался скульптурой, живописью и композицией. Это был для меня отличный опыт.
Ежегодно мы выполняем работы по камнеобработке на более чем 15 объектах. В 2019 году были спроектированы, построены и отреставрированы несколько мемориальных комплексов погибшим в Великой Отечественной войне в Иркутской области и Красноярском крае. И подобных комплексов в год – по два-три. Еще занимаемся проектированием скверов, реставрацией фасадов памятников архитектуры.
В 2017 году на Невском пятачке в Ленинградской области мы установили памятник – двухметровый камень – погибшим воинам Великой Отечественной войны из Иркутской области. Мемориал воинам-победителям, первостроителям Ангарска «Огонь памяти» – тоже наша работа.
– Как вы увлеклись камнеобработкой?
– Долго не мог найти себя. Выполнял небольшие заказы по проектированию, подрабатывал в цехе по камнеобработке и писал живопись на заказ. Хотелось соединить в своей работе опыт старых мастеров и современные технологии. Постепенно у меня появился свой цех по камнеобработке и постоянные заказчики. Конечно, в основном я занимаюсь проектированием. А по камнеобработке мы берем около 30% заказов от того, что нам предлагают, потому что хотим реализовывать эксклюзивные и интересные заказы с глубоким содержанием.
– Не тяжело ли эмоционально работать на таких объектах?
– Мои проекты – это дань уважения людям и событиям. Например, в прошлом году я спроектировал и построил мемориальный комплекс, идею которого почерпнул из студенческой акции ко Дню Победы – ребята около Вечного огня выложили изображение Катюши из портретов фронтовиков. Мне этот образ очень понравился, и я из нескольких тысяч фотографий людей, погибших на войне, собрал изображение танка и выгравировал это на стеле высотой в три метра. Она расположена на мемориальном комплексе в селе Хомутово. Работая над этим проектом, я просмотрел огромное количество материалов: фотографии лагерей, погибших людей, и могу сказать, что это, действительно, непросто.
– Были ли в твоей семье репрессированные?
– Политических репрессированных не было. Мой прадед Иван Арсентьевич Клементьев был георгиевским кавалером и служил в царской армии, во время Великой отечественной войны рыл окопы на фронтах. В семье были иконописцы, семь братьев пели в церковном хоре – они погибли еще во время революции.
Приговорен к расстрелу
За каждой надписью – судьба человека и трагедия целой семьи. История Павла (Товия) Абрамовича Бурштейна – одна из тысяч. Его внук Павел Абрамович Лонцих рассказал нам о трагической биографии деда:
– Он жил в селе Кутулик Аларского аймака БМАССР. Был расстрелян 10 марта 1938 года и сброшен в ров в Пивоварихе. Тогда в антисоветской контрреволюционной деятельности обвиняли целую группу людей, в которую входило 33 человека. Среди них был и мой дед, который в те годы работал директором первой в Бурятии моторно-тракторной станции – Кутуликской МТС. Тогда ему было 47 лет, у него осталось трое сыновей и одна дочь. Я как раз сын его дочери и, кстати, назван в честь него. 7 марта 1957 года дед был реабилитирован. Почти 20 лет его дети считались детьми врага народа, и это сказывалась на многих аспектах их жизни, в том числе, на возможности учиться. В 1990-е годы появилась возможность посмотреть его дело в архивах КГБ. Из протоколов допросов я узнал, что вначале он отрицал свою причастность к антисоветской организации, но буквально через два-три дня, видимо, под физическим давлением и пытками, признался. Мы чтим память нашего деда, ведь это очень тяжелая страница истории нашей семьи, и конечно, когда я узнал о благоустройстве мемориала, то решил удостовериться что его имя будет на Стене скорби. 30 ноября в День памяти жертв политических репрессий я сам посетил Мемориал, и могу сказать, что работа, которая была там проделана, очень впечатляет.
– Куда будут устанавливаться таблички на мемориале в Пивоварихе?
– Бетонные монолитные конструкции уже подготовлены. Это шесть стел высотой около трех метров и шириной 30 метров. Каждая последующая примерно на три метра меньше, предыдущей. Так что будет возможность установки дополнительных табличек. Они расположены друг за другом. Кстати, пока мы вычитывали имена, обратили внимание, что там очень много китайских, корейских, армянских, еврейских фамилий.
– Кто еще работает с вами?
– Два скульптора – Павел Ермаков, Константин Антонов. Они выпускники политеха, оба имеют большой опыт в сфере работы над мемориальными и скульптурными объектами. Например, одна из самых известных работ Константина это скульптура медведя, установленная на роднике в селе Хомутово, одна из самых больших скульптур медведя в Иркутской области. Мы активно расширяем штат мастеров, воспитывая их на своей же базе, привлекаем лучших специалистов в области камнеобработки. Архитектура и скульптура дают возможность максимально реализовывать себя как мастера, технолога и художника.
Их имена увековечат в граните
На Стене скорби в Пивоварихе будут выгравированы 12 тыс. 591 фамилия. Эта цифра – результат длительной работы, однако далеко не полный список погибших в те страшные годы. Если ваши родственники были репрессированы, а их имен нет на мемориале, вам нужно обратиться в Службу по охране объектов культурного наследия.
В Иркутской области в 1937–1938 годы было репрессировано около 40 тыс. человек, из них 25 тыс. – расстреляно. По разным данным возле поселка Пивовариха убили от 18 до 15 тыс. человек. Поэтому логично предположить, что имена репрессированных будут уточняться.
– Когда мы начали работать со списками, то столкнулись с тем, что книги памяти содержат неполные данные о репрессированных, – подчеркнула руководитель клуба жертв массовых политических репрессий «Встреча» Ирина Терновая. – Наша задача заключалась в том, чтобы вычленить имена тех, кто был расстрелян или умер во время следствия в иркутских тюрьмах. И к нам начали обращаться родственники репрессированных, которые приносили документы из архива управления ФСБ, и мы вносили новые сведения. Эта работа продолжалась несколько месяцев, но у меня нет уверенности, что мы внесли все имена и исправили все ошибки, ведь люди по-прежнему к нам обращаются.
