Бархатный баритон Николая Мальцева
В 2021 году Иркутский областной музыкальный театр отмечает 80-летие. Официальной датой принято считать 19 марта, но из-за пандемии празднование перенесли на май. К юбилею театра редакция газеты «Областная» подготовила серию публикаций.
Голос народного артиста России Николая Мальцева самый известный в Иркутске. Именно его глубокий, бархатный баритон звучит на мероприятиях самого высокого уровня, а также перед началом спектакля напоминает зрителям, что нужно отключить сотовые телефоны. На сцене Иркутского музыкального театра он сыграл множество ярких ролей, а граф Резанов из легендарной рок-оперы «Юнона» и «Авось» изменил его амплуа.
– Николай Петрович, вы с самого детства хотели стать артистом?
– Скорее, любовь к пению у меня была с детства. Наша семья жила на Украине, в рабочем бараке. Помню, как все собирались по вечерам, разговаривали и песни пели. У моей мамы был хороший голос. Соседи, глядя на меня, говорили, что я артистом стану. В детском саду представлял, что забор – это фортепиано, и что-то пытался не нем играть. Пробовал учиться в музыкальной школе на баяне, но больше года не выдержал. Вместо сольфеджио мне хотелось с мальчишками в футбол во дворе гонять. Но музыка меня тоже интересовала: дома часто слушали пластинки, в школе занимался самодеятельностью. Потом меня убедили получить средне-специальное образование.
– Театральное?
– Нет, я пошел учиться в Запорожский авиационный техникум. Но творчеством заниматься не бросил, пел в хоре. А на втором курсе у нас образовалась группа – две гитары и барабаны, я был на басу. Художественной самодеятельностью с нами занималась Людмила Даниловна Вагнер. Она обратила на меня внимание и предложила петь сольно. Параллельно я стал заниматься в вечерней музыкальной школе. После армии в Ленинграде поступил в музыкальное училище при государственной консерватории им. Н.А. Римского-Корсакова. Хотел на «вокальное», но мне посоветовали подать документы на отделение «актер театра музыкальной комедии». Сейчас думаю, если бы сразу не поступил, то вряд ли попробовал бы снова. Ведь я уже поработал слесарем-сборщиком четвертого разряда и достиг в этом деле вполне хороших результатов.
– Как же вы из Ленинграда попали в Иркутск?
– На третьем курсе у меня была стажировка в Иркутском музыкальном театре, который тогда был на гастролях в Москве, Владимире и Туле. Меня заметил главный дирижер Эммануил Семенович Тобиаш, когда приехал в училище в поисках талантливой молодежи. Я с радостью согласился, ведь уже полюбил театр и, кроме того, еще ни разу не был в Москве. На гастролях выходил в хоре, в массовке и даже сыграл две маленьких роли. Одну в детском спектакле «Золушка», вторую – в постановке «Товарищ любовь». Коллектив мне понравился, и, видимо, это чувство было взаимным, поскольку меня пригласили на работу.
– Не страшно было в Сибирь ехать?
– В то время по всему Советскому Союзу гремели ударные комсомольские стройки, которых немало было и в Иркутской области. Для молодежи Сибирь больше ассоциировалась с романтикой. К тому же Иркутский музыкальный считался одним из лучших театров в стране. На гастролях мне очень понравился коллектив, который принял меня сразу. А еще мне обещали оклад 140 рублей с северной надбавкой 20% и комнату в общежитии. Разве от такого можно было отказаться?!
– С чего началась ваша карьера на иркутской сцене?
– Когда я приехал, актеры театра были на гастролях в Калуге. На крыльце гостиницы встретил главного режиссера Мирона Ярославовича Лукавецкого. Он сразу меня узнал: «О, приехал! Заходи, давай чемоданы, сейчас пойдем в театр». Меня сразу же ввели в большой спектакль «Судьба актрисы», где я вышел в роли помещика Верхотурова. Мне было 26 лет, а на сцене перевоплощался в мужчину за 60. Там же начались читки спектакля «Принцесса из Марьиной рощи». На роль принца Фа было назначено три актера: Вячеслав Дычинский, Владимир Черненко и я. Но так получилось, что в итоге оставили меня одного. Для этой роли требовалось наложить много грима, в итоге лицо было коричневого цвета с зелеными пятнами. За такой образ моего персонажа в театре прозвали – принц зелененький.
– Вам, как молодому актеру, не обидно было играть таких смешных персонажей? Или вы с юмором к этому относились?
– По задумке автора герой был с какого-то острова в Тихом океане. Для меня, как начинающего артиста, это была очень хорошая тренировка. Помню, после премьеры ко мне подошел народный артист Виктор Петрович Жибинов и сказал: «Я думал герой приехал, а тут – конкурент!». А потом одна за другой пошли роли классических опереточных простаков, хотя по своей фактуре я не очень попадал в это амплуа. Ну а потом случилась «Юнона» и «Авось». Помните, как там поется: «Мне 40, но успокоенья нет». Я был в том же возрасте, что и сыгранный мною граф Резанов. Эта роль стала поворотной в моей судьбе.
– Слышала, что идея поставить «Юнону» и «Авось» сначала возникла у артистов?
– Мы с Вячеславом Варлашовым пришли к главному режиссеру Наталье Владимировне Печерской. Она долго сомневалось, ведь после ленкомовского спектакля ставить эту рок-оперу было рискованно. Но хотелось чего-то современного. В Иркутске тогда уже был замечательный Театр пилигримов, полные залы собирали рок-оперы «Масть» и «Антигона». В результате Наталья Владимировна Печерская сдалась. Помню, мы приходили в театр к Володе Соколову – учились работать с микрофоном. И в итоге спектакль идет в театре уже 25 лет. После «Юноны» и «Авось» начался совсем другой отсчет и в моем репертуаре. Я постепенно перестал играть простаков.
– Не жалеете, что выбрали профессию артиста?
– Конечно, нет. Не думаю, что смог бы достичь больших высот в сборке авиационной техники, максимум дошел бы до шестого разряда… Но, например, не встретил бы свою супругу.
– Ваша жена тоже работает в театре?
– Да, ее зовут Ирина, и она играет в оркестре на контрабасе. В Иркутск приехала в 1984 году после распределения из Минской консерватории. Когда мы стали встречаться, был забавный случай. Собирались на гастроли, я в самолет занес контрабас, на что мне Михаил Александрович Гольдапель, который в том время был инспектором оркестра, сказал: «Колек, извини, я хотел, чтобы флейтистка приехала».
– Вам никогда не предлагали стать диктором?
– В Иркутске я много работал на телевидении и радио, записывал рекламу. Было время – по семь-восемь роликов в день, а потом институт дикторов ушел в прошлое. Но, кстати, такой голос у меня проявился не сразу, и я специально его в этом направлении не развивал. Просто с возрастом он стал пониже, приобрел другое тембральное звучание.
– Вы полюбили Иркутск?
– Не могу сказать, что Иркутск стал для меня родным, видимо, это чувство закладывается в детстве. Но это мой город, с ним связана большая часть моей жизни.
