«Есть хотелось даже во сне…»
Война искалечила миллионы детских судеб, отняла детство, они познали все ее тяготы в полной мере. Мальчишки и девчонки становились не по возрасту серьезными, как могли, в меру своих маленьких сил, приближали общую Победу.
Почему солдаты плачут, мама?
Жительница Иркутского района Ираида Ивановна Семенова родилась в Новосибирске накануне войны. Даже спустя столько лет она все помнит до мелочей.
– Когда моего папу Ивана Яковлевича Козина взяли в армию, мы переехали к бабушке в Иваново. Нас в маленьком домике жило 11 человек, – делится воспоминаниями Ираида Ивановна. – Отец под Оршей в Белоруссии был сильно контужен, его засыпало землей, по нему проехала машина, подвозившая снаряды на передовую. Папу чуть не закопали живьем…
Я помню, как мама Анфиса Максимовна закрывала окна, соблюдая светомаскировку. А еще помню, что все время хотелось есть. Как-то мама с бабушкой Матреной Савельевной сходили на колхозное поле и набрали немного картошки. Маме за хорошую работу дали бутылочку подсолнечного масла, и бабушка напекла оладушек. Это было изумительно вкусно, я ничего вкуснее не ела в своей жизни…
Ираида Ивановна рассказала, как они с мамой ходили в госпиталь к отцу, которого с перебитыми ногами отправили долечиваться в Иваново. Ее мама хорошо пела и выступала перед ранеными в госпитале. А она, встав на стул, декламировала стихи. Солдаты плакали.
– Почему солдаты плачут, мама, я же хорошо прочитала, – недоумевала маленькая Ираида. – А мама, сама еле сдерживая слезы, мне говорила: «Они плачут, доченька, от радости, что видят тебя».
Мы ели траву, цветки багульника
В день, когда объявили о начале войны, иркутянке Лидии Михайловне Пухнаревич было 10 лет. Как и многие дети, она отдыхала в пионерском лагере, который находился в пойме реки Кая. Корреспонденту газеты «Областная» она рассказала, как изменилась ее жизнь в военное время.
– Папу призвали в армию, я верила, что он обязательно вернется живым и здоровым. Мама осталась с тремя детьми одна, жили мы на маленькое пособие. В первые месяцы войны получали в столовой скромный обед. Потом не стало и этого, – рассказывает Лидия Михайловна. – Чтобы как-то нас прокормить, мама ездила по окрестным деревням, меняла папину одежду на продукты. В нашем дворе мы с мамой делали грядки и выращивали овощи. Так делали все – время было голодное. Мама держала козу. Для печей не хватало дров и угля, и мы по округе собирали все, что горит.
Лидия Михайловна вспомнила про ежедневные походы за хлебом, который отпускали строго по карточкам. Дежурившая в очереди женщина чернильным карандашом на руках писала номера, кто за кем стоит.
– Помню вечное чувство голода, есть хотелось даже во сне. Мы жевали все, что могли добыть – серу, зеленые побеги, листья, траву, цветки багульника, – продолжает она.
Самым тяжелым, по словам иркутянки, был первый год войны. Училась она в школе на улице Сурикова. Многие школы стали военными госпиталями. Несмотря на трудное время, дети старались не только хорошо учится, но и помогали взрослым.
– У нас была не по-детски крепкая вера в силу нашей армии. Чтобы помочь фронту, ездили в деревни Усольского и Зиминского районов, копали картошку, морковку, носили кочаны капусты. Помню, один из таких осенних дней – шел дождь, переходящий в снег. Но мы не жаловались и не ушли с поля, пока все не убрали, – говорит Лидия Михайловна.
Иркутянка подростком работала на конвейере чаеразвесочной фабрики. А еще на кухне, в здании финансового института, чистила картошку для обеда раненым бойцам. А сколько посылок с детскими подарками и письмами было отправлено на фронт! Женщины и девочки вязали носки, рукавицы, вышивали носовые платочки. Каким-то путем находили папиросы, махорку, конфеты, все упаковывали в посылки солдатам.
– Несмотря на военное время, я училась в музыкальной школе. Мы, юные музыканты, часто выступали в военных госпиталях. Помню один из таких концертов в актовом зале финансового института, это был 1943 год. Под руководством хормейстера Николая Николаевича Григорьева наш хор пел «Марш энтузиастов» композитора Исаака Дунаевского. Комок подступал к горлу, из глаз катились слезы. Потому что вокруг нас лежали на кроватях, стояли на костылях раненые бойцы, многие из них тоже вытирали слезы, – с дрожью в голосе сказала Лидия Михайловна.
Папа служил в комендатуре Будапешта
Сохранились воспоминания о жизни в Иркутске в годы войны Полины Павловны Канавиной:
– К началу войны в моей семье было трое детей. Папа сразу ушел на фронт, маме было 25 лет, она успела только окончить бухгалтерские курсы. Отец прошел всю войну, получил контузии и ранения, был награжден орденом Красной звезды, медалью «За отвагу», орденом Отечественной войны. Вернулся 5 сентября 1945 года, служил в комендатуре Будапешта. Я очень хорошо помню этот день. На улице моросил дождь. Сестра, у которой был день рождения, капризничала и не хотела идти в школу. Вдруг открылась дверь и зашел военный. Это был папа! И словно по мановению волшебной палочки выглянуло солнце, стало так ярко вокруг…
А на Восточном фронте оставался дедушка. Он пришел с фронта в начале 1947 года смертельно больной.
Мы жили в центре Иркутска, на улице Чехова. Помню такой вечер: в доме прохладно, топить было нечем, мы сидим за столом, на столе керосиновая лампа, и бабушка дает нам самое вкусное лакомство в годы войны, так называемую заваруху – тесто. Каким-то образом она его заваривала, и получались кубики из теста, потом обмакивались в растительное масло, и это было самое вкусное, что мы могли получить тогда.
У моего отца дома была хорошая библиотека. Еще до войны он успел окончить Харьковский университет. Помню, как к нам приходили соседи и просили дать им почитать книги. Война войной, но люди все равно стремились к знаниям.
Каждый день из черных репродукторов звучала сводка информбюро. И вот однажды уже было темно и тихо, и вдруг заиграла музыка, все репродукторы были включены. Вышли мы на улицу и услышали: «Победа, победа!». И вся улица Чехова была заполнена людьми, а они плачут, танцуют, смеются…
