Николай Дубаков: Театр – это для человека и про человека

Заслуженный артист России Николай Дубаков – мастер широкого диапазона, глубокий и разноплановый. Талант актера позволяет ему сыграть любые роли – от драмы до комедии. Недавно артист отметил юбилей – 30-летие служения сцене Иркутского академического драматического театра имени Н.П. Охлопкова. В интервью «Областной» он рассказал о том, что, на его взгляд, остается важным в современном театре.

– Ваше актерство – это детская мечта или случайность?

– Никакой мечты не было. Так получилось, что актеры-педагоги гастролировавшего у нас драматического театра объявили конкурс в Иркутское театральное училище. В родном Шадринске я был участником театральной студии, заканчивал школу. Сдав экзамены, стал студентом.

– Помните свой первый выход на сцену?

– Это произошло в 1967 году, мне было 10 лет. Шадринский драматический театр ставил пьесу «Тихий Дон» по Шолохову. Я там играл сына Григория Мелехова, роль была со словами. В пьесу меня ввел режиссер, который пришел в драмкружок при заводском клубе. Ему нужен был мальчик на роль, и меня взяли.

– Сегодня, когда выходите на сцену, волнуетесь?

– Конечно. Не верьте, если вам говорят, что кто-то из артистов не волнуется перед выходом. Это неправда, если человек – артист, конечно.

– Ваши роли – «от великого до смешного». Можете назвать свое характерное амплуа? Или то, в котором вам уютнее, что ли?

– Амплуа как такового у меня нет. Это зависит от рождения каждого конкретного спектакля. И очень многое зависит от режиссера.

– Важно, чтобы режиссер, который вместе с вами делает спектакль, был личностью?

– Обязательно. Это первое условие. И для артиста важно быть личностью, тут даже думать нечего. Я не люблю, когда режиссеры на территории театра заняты не пьесой, автором, артистом, а заняты собой. На мой взгляд, это неправильно.

– Роль для вас – это канон, или вы часто импровизируете?

– Слова по роли – это просто слова. Но, конечно, «отсебятина» нежелательна, особенно у хороших авторов. Если автор хороший, то надо внимательно читать, понимать, что он хотел сказать, донести. Это очень полезно для режиссуры в первую очередь. А то ведь, бывает, ставит режиссер классика, а норовит рассказать все больше про себя любимого. Это вечная тема. Так получилось, у меня достаточно много претензий к режиссуре.

– Ваши герои из разных лет. Вы изучаете эпоху перед тем, как углубиться в материал?

– Обязательно. Это тоже зависит от режиссера, особенно если он говорит – «обратите внимание на время». Именно глубина материала заставляет классику звучать современно.

– У вас есть любимые роли?

– Есть. Золотуев из спектакля «Прощание в июне». Сарафанов у Вампилова в пьесе «Старший сын» – светлый чудак-человек, верящий в добро и справедливость. Был очень хороший спектакль «Самое главное» Евреинова в постановке Вячеслава Кокорина. Там я играл Комика, это запомнилось.

– Что мечтаете сыграть?

– Я бы хотел из Вампилова что-нибудь. Вообще сыграть в пьесе хорошего автора. Если еще повезет с режиссурой, то это вообще счастье.

– Однажды вы сказали, что самое главное – в людях надо пробуждать доброе чувство.

– Это не мои слова, я процитировал классика нашего Александра Сергеевича Пушкина: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал…» Это уже кто-то из журналистов по-своему интерпретировал и приписал цитату мне. То же самое с режиссурой бывает порой, когда автора трактуют по-своему и зачастую неверно.

– Принято считать, что истории, рассказанные со сцены, – либо для ума, либо для сердца. Это верная трактовка?

– Когда спектакль ни уму, ни сердцу – это очень плохо, я согласен. А лучше бы он затрагивал и то, и другое.

– Зритель сегодня стал другим или зрители во все времена одинаковые?

– Меняется жизнь, меняемся мы. То, над чем смеялись зрители 20 лет назад, сегодня может оказаться не смешным. Вообще, я убежден, про зрителя нельзя рассуждать абстрактно. Зритель вот он – конкретный человек, личность. Он пришел сюда и сейчас. Завтра будет другой зритель. И вот здесь и сейчас этот зритель реагирует в силу обстоятельств, происходящих вокруг него. Вот в чем принципиальное отличие кино от театра?

– В театре живое общение, видно глаза, эмоции, энергетика чувствуется…

– Правильно. Даже если будет один человек в зале или пустой зал, фильм хуже от этого не станет, он снят раз и навсегда. А театр – это абсолютно живое дело, здесь и сейчас очень важно, что случилось у зрителя. Это же диалог – артист на сцене и зрители в зале. Не монолог про себя любимого, Боже сохрани. В противном случае вообще не надо этим заниматься, я всегда об этом говорю. Главное – зачем, почему? Спрашиваю режиссера – почему ты берешь эту пьесу?

У Вампилова гениальная строчка есть в записных книжках: «про что не спишь ночью?» И это видно – про что артист не спит ночью, и зрителю не соврешь. То же самое можно говорить и режиссеру: «про что ночью не спишь?» Почему ты взял этот материал? Зачем ты взял пошлую комедию? И так далее, куча вопросов. Театр – это синтетическое искусство, мы все зависимы, подневольны, и если режиссер как-то «по-своему видит», порой могут начаться дикие эксперименты.

– Но ведь театр вещь не статичная, он тоже должен развиваться.

– Да Боже сохрани, какая статика? Театр – как жизнь, все меняется и он тоже должен. Но только не тогда, когда приезжают новомодные режиссеры и говорят: «Театр должен меняться, а вы до сих пор занимаетесь русским психологическим театром? Уже давно найдены новые формы». Театр должен меняться, но школа-то, она куда делась?

– Вы сейчас говорите об академизме, который должен оставаться в театре?

– Я не берусь говорить про академизм, это все как-то очень туманно. Академизм можно понять как архаизм.

– А можно как сохранение традиций…

– В общем, да. На мой взгляд, тема и спектакль должны быть убедительными для зрителя, а не просто интересными. И должно быть ясное понимание – зачем ты это делаешь, для кого и почему сегодня, почему сейчас.

– Каким вам видится театр завтрашнего дня?

– Чтобы он был для человека и про человека. На мой взгляд, все остальное суета, недостойная внимания. В театре все возможно, главное – зачем?

– У вас есть рецепт, как прожить жизнь счастливо?

– Нет таких рецептов. Мы рождаемся в одиночку и уходим в одиночку. Все должно познаваться только на своем личном опыте.

Фото: архив Иркутского драмтеатра