Жестокий романс в Иркутском музтеатре
Любые романсы, трагический сюжет и нестареющая классика в новом прочтении. Мюзикл «Бесприданница» по мотивам пьесы Александра Островского поставила на сцене Иркутского областного музыкального театра им. Н.М. Загурского московский режиссер Нина Чусова. Спектакль посвятили 200-летию со дня рождения драматурга, которое отметят в 2023 году.
– В пьесе Островского эта история укладывается в сутки, и мне показалось, что в этом вся суть произведения – скоротечность любви, – отметила Нина Чусова. – Цитата «Я словно бабочка к огню» выражает ее смысл. Но самое главное, что в ней есть чистота и свет. Через слезы в финале зрители идут к очищению души.
В спектакле, как и в любимом многими поколениями фильме «Жестокий романс», зрители услышат те же песни на стихи Беллы Ахмадулиной, Марины Цветаевой, Редьярда Киплинга и Эльдара Рязанова. Однако большинство из них звучит иначе, обнажая новые смыслы и интонации. Интересно, что над музыкой к спектаклю работала композитор Ольга Петрова – дочь Андрея Петрова, который и создавал музыку к известному фильму.
– Дописывать новую музыку было непросто, потому что я ставила перед собой очень высокую планку, – рассказала Ольга Петрова. – Отец, работая над фильмом, как и всегда, очень глубоко погружался в тему и атмосферу того времени. Помню, у нас были целые стопки всяких жестоких городских романсов. Он очень много пересмотрел, переслушал. В то же время мне было интересно трансформировать музыку под другие задачи. Например, романс «Я словно бабочка к огню» ближе к финалу во второй раз звучит у нас в напряженной интерпретации. Музыка там узнаваема, но гармонии и ритм другие. Еще интересно было писать вокальные партии из инструментальной музыки «Полька-галоп» из фильма «О бедном гусаре» совместно с поэтом Дмитрием Константиновым.
– У нас есть эпизоды, когда страницы текста превращаются в номера, ведь моим главным источником вдохновения была музыка, – поясняет Дмитрий Константинов. – Когда мелодия театральная, ее можно «потереть», и за ней проступают слова. Но Островский давал мне стилистику песен. Я брал цепкие слова из диалогов, которые легко запоминаются и хорошо поются.
Спектакль не похож и в то же время чем-то очень похож на фильм. Причем два разных состава – это буквально два разных спектакля. Драматический дуэт Ларисы – Людмилы Шер и Паратова – Гейрата Шабанова буквально завораживает своей красотой. Причем артист в роли коварного соблазнителя неожиданно обнаруживает почти портретное сходство с героем Никиты Михалкова. Более близкой к пьесе и романтичной можно назвать пару Анны Захаренковой и Никиты Мещерякова, ведь в первоисточнике Паратову чуть за 30.
– Фильм никуда не может деться – все эти образы у нас перед глазами, и я с этим смирилась и просто делала другую работу, – пояснила Нина Чусова. – Где-то совпало, в большинстве случаев – не совпало. В спектакле, например, больше развит образ Огудаловой, совершенно другой Кнуров. Есть эпизоды, которых нет у Островского. Например, у Кнурова есть целая семья и дети.
Образ Кнурова народный артист РФ Владимир Яковлев и Евгений Алешин тоже открывают с разных сторон. Глубины и эмоциональности, причем каждый по-своему, добавляют образу Васеньки Егор Кириленко и Станислав Грицких. Яркими особами предстают перед зрителями Александра Гаращук и Юлия Пихтина в образе Огудаловой.
– Песни из фильма Рязанова поют все, некоторые даже не знают про фильм и пьесу, но романсы знают все, – отметила Нина Чусова. – С одной стороны – это было опасно, а с другой стороны – упоительно: авторы и артисты купались в этом материале, сюжете, страстях, ведь у них была возможность показать весь арсенал своего драматизма, юмора и таланта. Я не ставила перед собой задач ничего осовременивать, и мне кажется, что в пьесе вообще нет отрицательных персонажей, и они все хотели для Ларисы хорошего. Просто у каждого – свое «хорошо». Но сами собой возникли параллели с сегодняшним днем, когда главное – не любовь, а успех и карьерный рост.
При всем бережном отношении к материалу спектакль все-таки решен современными способами. Декорации в постановке условны, используются видеосинхроны. Но эта современность не бьет в глаза, а создает некий живой план спектакля.
– Создавая художественный образ постановки, мы отталкивались от старинных раскрашенных фотографий того времени, буквально оживляя их, – рассказала художник-постановщик Евгения Швец. – Вдохновлялись модой того времени, хотя изначально хотелось абстрагироваться от фильма, изменить силуэт, но не вышло, не легло, поэтому мы сохранили точность в костюме, но создали символичное и условное пространство.
Мы видим в спектакле мир Ларисы, наполненный модными аксессуарами и воспоминаниями о былом счастье с Паратовым. Почти пошлые в своей роскоши покои Кнурова. Покосившиеся и небогатое пространство жизни Карандышева. Отдельным интересным элементом постановки можно назвать надписи, составленные из лампочек, которые загораются вверху перед каждой новой сценой, усиливая комический или трагический эффект действия: «Барин приехал!», «Давайте выпьем, господа!» и так далее.
– Это как глава, как фразы в немом фильме, которые раскрывают смысл происходящего, – пояснила Евгения Швец. – Мы брали самые цепкие выражения из пьесы Островского. А лампочки возникли, потому что в то время зарождалось электричество. Помните, герои едут на Парижскую выставку? Там лампочки уже будут представлены.
Есть в спектакле и цыгане, которые, по словам режиссера, символизируют некую стихию, пламя, в котором сгорает Лариса. Это подчеркнуто и в костюмах героев. В финальных сценах Лариса и Паратов – в красном. Смерть в постановке также символична. Героиня не столько погибает от пули Карандышева, сколько сгорает в цыганском костре. Завершает спектакль сцена в трактире, где начиналось действие.
– Хозяин трактира и официант поминают Ларису, а жизнь вокруг продолжается, дворник метет, кто-то торгует бубликами, – подчеркнула Нина Чусова. – То есть эта жизнь была как вспышка, которую не заметили. И в этом вся суть нашего бытия. Трагедии происходят, а жизнь идет своим чередом.
В целом постановка получилась очень динамичной, яркой, в меру ностальгической и современной. Причем социальный аспект, который был актуален во время создания пьесы, здесь уходит на второй план. Поэтому спектакль может быть адресован как взрослому, так и юному зрителю. Ведь на месте Ларисы, которую все герои воспринимают как красивую вещь, сегодня вполне могут оказаться как современные девушки, так и юноши.
