Алексей Орлов: Музыка живет во мне всегда!
Его актерский диапазон необычайно широк: от героических Ромео и Чацкого до характерных Фердыщенко и Корзухина. Алексей Орлов – артист, за которым очень интересно наблюдать в разных ролях. Наверное, поэтому всегда особенно ждешь его появления на сцене, ведь он способен удивлять. Развеселить там, где не ждешь, нащупать неожиданную глубину в образе и вызвать сочувствие даже к отрицательному герою.
В этом году Алексей Орлов отмечает творческий юбилей – 15-летие на сцене Иркутского академического драматического театра им. Н.П. Охлопкова. О своих ролях, увлечениях и планах он рассказал в интервью газете «Областная».
– Алексей, с чего начался ваш путь в творчестве?
– С самого детства я был очень активным, играл на разных музыкальных инструментах и рос в творческой атмосфере, мой отец и брат – профессиональные художники. Отец часто играл и пел на баяне. Он тоже человек разносторонний. Вообще у меня вся семья творческая. Мама когда-то играла на аккордеоне, сестра училась на скрипке, братья часто брали в руки музыкальные инструменты. Музыка в нашем доме звучала очень часто: то из бобинника, то из проигрывателя, то во время застолий – из глубины души родных и близких.
В четыре года папа научил меня играть рок-н-ролл и цыганочку на фортепиано, мы, кстати, играли в четыре руки. А в семь лет я подобрал первую песню на гитаре. В связи с такими способностями пошел в первый класс в гимназию с музыкальным уклоном в Чите, отучился там два года, а потом у меня умер дед, и нам пришлось переехать в деревню. Там я пошел в музыкальную школу по классу фортепиано, учился какое-то время, пока мне не дали огромное произведение – листов на 20! Тогда я пришел к маме и сказал, что интерес к фортепиано у меня внезапно пропал. Она не стала настаивать, и на этом мой профессиональный музыкальный путь закончился. Но я по натуре был творческим, заводным и общительным парнишкой. Все говорили: «Ой, артист!». Поэтому неудивительно, что после окончания девяти классов я поехал в Иркутск поступать в театральное училище. Тем более, что мой брат был уже студентом Иркутского художественного училища. Но меня не взяли на курс Геннадия Шапошникова из-за маленького роста.
– Наверное, обидно было?
– Конечно, я даже помню – заплакал. Кстати, по той же причине отказали будущему артисту ТЮЗа и Новой драмы Жене Старухину. Мы оба были маленького роста. Нас двоих вызвали и сказали: сначала подрастите, а потом приезжайте. Мы вышли из зала и оба проронили скупые мужские слезы. Было так обидно, потому что мы уже подружились со всеми ребятами. Я вернулся домой и решил оканчивать вечернюю школу экстерном, чтобы на следующий год снова поступать. Но через полгода повез брату в Иркутск картошку и зашел в училище поздороваться с ребятами. Встретил Александра Анатольевича Булдакова, который был на этом курсе мастером. Он меня узнал, сказал: ты вроде подрос! Оказалось, что был объявлен дополнительный набор, и меня приняли на курс. Потом на следующий год Женя Старухин приехал и удивился, что я уже учусь, ведь мы договорились вместе поступать.
– Как вам давалась учеба в театральном училище?
– Я учился не очень прилежно, даже на втором курсе хотел уходить: у меня было много долгов, особенно по литературе. Я ведь мальчик из деревни, который предпочитал гонять на мотоциклах и ходить на рыбалку, а не книжки читать. Но мои мастера Наталия Васильевна Королева и Александр Анатольевич Булдаков переубедили меня бросать. За что им огромное спасибо! Так я окончил театральное училище и пришел в театр Охлопкова, это был целевой набор. Хотя мы начали выходить на сцену с третьего курса. Сначала играли в спектакле «Хозяйка гостиницы», потом в «Завтра была война» и в «Простой истории».
– Рады, что судьба связала вас именно с драмтеатром?
– Конечно, я благодарен судьбе, что все именно так сложилось. За эти 15 лет было очень много полезного. Ярких ролей, интересных знакомств и, самое главное – колоссального опыта. Приятно работать и учиться у замечательных, маститых профессионалов, коих в нашем театре немалое количество.
– В прошлом году вы поступили на режиссуру в институт имени Бориса Щукина. Решили сменить профессию?
– Нет, я пошел учиться, чтобы развиваться. Когда ты работаешь в одном месте много лет, тебе в какой-то момент начинает казаться, что ты все знаешь и все умеешь. На самом деле это большое заблуждение! Это ловушка, из которой многие не могут выбраться до конца творческого пути. На первой сессии я понял, что многие элементы школы уже забыл. Понятно, что у меня есть опыт, но оказывается, что во многих аспектах возникают пробелы. Сначала я очень на себя разозлился и протестовал, но теперь благодарен, что у меня появилась возможность все это заново переосмыслить.
– А спектакли ставить планируете?
– У меня уже был опыт работы над спектаклем, когда нужно было вводить новых артистов в «Евгения Онегина». Мне доверил это бывший главный режиссер театра Геннадий Викторович Шапошников. Со «Смертельным номером» было уже посерьезнее – именно работа над спектаклем. А потом, когда Шапошников ушел с поста главного режиссера, меня назначили ответственным за некоторые спектакли. Но если говорить об актерской профессии – я не собираюсь уходить, ведь я еще не наигрался! Сейчас для меня учеба – это развитие в профессии. Глоток свежего воздуха, для того, чтобы плыть дальше. И еще, наверное, мне хотелось какие-то вещи узнать поближе, чтобы на профессиональном языке разговаривать с режиссерами.
– Сейчас у вас изменилось отношение к литературе?
– Конечно, я полюбил читать. Заново открыл для себя многие произведения школьной программы. Например, запоем читал «Войну и мир» и другие произведения, не только классической, но и современной литературы.
– А есть у вас роли, играть которые вам доставляет особое удовольствие?
– Это роль Соседа в «Простой истории», я ее играю со времен театрального училища. Очень глубокий и душевный образ. Там есть тема человека, любви, деревни и еще много чего. Я очень любил играть Гамлета. Эта роль мне нравилась тем, что там копать – не перекопать! Каждый спектакль открывал что-то новое. На самом деле мне очень повезло с ролями. Так складывались звезды! Еще я очень люблю играть характерных персонажей. Например, Фердыщенко.
– Есть образы на сопротивление?
– Да, например, Чацкий. На мой взгляд, это не моя роль, я хотел сыграть Молчалина. Хотя, когда начал копаться в образе Чацкого, обнаружил там много интересного. Или князь Бельский в «Касатке» – тоже не мой персонаж. Я там совсем другой, непривычный для себя! Но на самом деле все это полезно. Со временем начинаешь это понимать. Ничто на свете не происходит просто так…
– Мечтаете о каких-то ролях?
– Нет, не мечтаю. Я как-то просто к этому отношусь, видимо, потому что у меня было много ролей. Легко расстаюсь со своими персонажами. Например, когда Василий Конев захотел сыграть Гамлета, я легко согласился поменяться и сыграть Лаэрта.
– Вы счастливы в своей профессии?
– Счастлив, когда сложилась роль, когда все получается, когда команда складывается, и все заодно, когда мы ездим на гастроли. А когда не получается, сомневаюсь.
– Думали, зачем вообще нужна эта профессия?
– На мой взгляд, настоящий театр должен стараться делать людей лучше, задевая высокие темы, побуждать задуматься о важном, о главном. Мне кажется, человек становится чище после некоторых спектаклей нашего театра. Например, после «Последнего срока» или недавней премьеры «Кое-что о том самом и не только». Я испытал настоящее счастье, посмотрев ее. И таких спектаклей должно быть больше! Или, например, есть еще прекрасный спектакль «Холстомер», где мы играем в едином порыве и относимся к этой постановке очень трепетно, вкладывая в него всю душу, пот и кровь. И зритель это чувствует! Я считаю, что в каждом театре должно быть больше таких постановок. Конечно, нужны и комедии, и легкие спектакли, ведь большинство зрителей ходит в театр расслабиться, но и такие постановки должны быть на высоком уровне и не опускаться до пошлости во всех ее проявлениях! Все-таки театр должен стремиться к прекрасному и воспитывать культуру в людях.
– А какую роль в вашей жизни играет музыка?
– Когда кажется, что все идет совсем не так, ты берешь в руки гитару и начинаешь играть. Мы с моим тезкой, артистом драмтеатра Алексеем Орловым шесть лет играли в гримерке. Потом в «Прощании в июне» по просьбе режиссера Геннадия Степановича Гущина сыграли со сцены. В один прекрасный момент позвали еще двух ребят – басиста Егора Берлизева и перкуссиониста Константина Токарского и создали квартет «Дети ветра». Мы играем что-то похожее на цыганский джаз. И вот здесь я на все сто процентов получаю удовольствие от процесса! Ведь музыка живет во мне всегда и в трудные минуты меня спасает. У меня даже есть мечта создать постановку в жанре саунд-драмы, где звуки будут действующим лицом, ведь любой шум – стук колес, шорох листвы, звук воды, гул машин – это тоже музыка! Так что давайте слушать хорошую музыку и стремиться изменить этот мир к прекрасному!
