Ирина Апексимова: Наш выезд в Иркутск – это невероятная история
Ирина Апексимова производит впечатление строгого руководителя, но в жизни общается просто и открыто. В этом мы убедились во время интервью, которое она дала специально для читателей газеты «Областная». Ирина Апексимова – директор трех объединившихся под крылом Таганки московских театров, актриса, организатор фестиваля «Театральный марш», певица, телеведущая – в общем, неутомимый человек. Мы беседовали 28 августа у сцены Иркутского драмтеатра за несколько часов до показа спектакля «Вишневый сад». Эта постановка, где Ирина Апексимова играла главную роль Раневской, завершала иркутские гастроли легендарного театра, которые организовала компания «Полюс».
Гастроли театров бывают нечасто
– Ирина, как родилась идея этих гастролей?
– Все случилось благодаря тому, что в прошлом году компания «Полюс» вывезла наш спектакль «Le Тартюф» в Красноярск на фестиваль «Территория». Там мы познакомились с директором по связям с общественностью «Полюса» Викторией Васильевой, и от нее прозвучало предложение организовать гастроли театра в Иркутске. Не скрою, я амбициозный человек, и этот выезд для меня тоже амбициозное дело. Ведь привезти в иркутский театр три громадных спектакля из Москвы – невероятная история.
Сейчас вообще очень сложно организовать выезд театров, хотя артисты обожают гастролировать. Когда мы еще зимой запланировали поездку с «Полюсом», билеты были по одной цене, а потом они значительно выросли. Так что я еще раз говорю огромное спасибо компании «Полюс» и проекту «Большие гастроли» за нашу состоявшуюся поездку в Иркутск.
– Во время спектаклей вы были в зрительном зале. Как, по вашему мнению, их встретила иркутская публика?
– Я не могла не смотреть, переживала за артистов. Предварительно возникли определенные сложности. К тому же здесь другая площадка. Понятно, что мы пытались устроиться, но вот, смотрите, часть красной дорожки на спектакле «Вишневый сад» лежит сейчас внизу, а у нас ступеньки с ней идут прямо в зал. Поэтому сейчас будем переделывать какие-то мизансцены.
На мой взгляд, иркутский зритель воспринял наши гастроли очень неплохо. Я видела много довольных лиц на каждом показе, несмотря на то, что привезенные спектакли абсолютно разные по сути. «Le Тартюф» – веселая буффонада, где некогда скучать. «Земляничная поляна» рассчитан совсем на другую целевую аудиторию, где нужно слушать, думать, по-другому воспринимать. Через час с лишним после начала спектакля пара человек из последних лож вышли. Я подумала тогда: «Не выдержали, ушли». Но потом они вернулись, и это было приятно.
В «Земляничной поляне» заменяли артистов
– Сложно было поставить «Le Тартюф» с его буффонадой, бешеным темпом, музыкальными номерами? Как актеры приняли такую идею постановки?
– Честно говоря, артистов не спрашивают, как им идея. Спектакль поставил наш главный режиссер Юрий Муравицкий. Когда он рассказал мне о своей задумке, она мне очень понравилась. Хотя, конечно, я волновалась, ведь на Таганке еще идет «Тартюф» Любимова, и это совсем другой спектакль. Тем не менее я очень довольна тем, что получилось. Этот спектакль сейчас у нас один из флагманов. Он сам по себе очень яркий, интересный, эффектный. И еще он представляет новую труппу Таганки – молодежь, которая поведет театр вперед.
– Два артиста, занятых в спектакле «Земляничная поляна» Бергмана, у вас накануне заболели ковидом, и на их место пришлось в срочном порядке ставить новых. Вы довольны их игрой?
– Да, так получилось, что в Иркутске главную роль Исаака исполнял Сергей Трифонов, которому меньше 60 лет. А у нас ее играет Юрий Николаевич Смирнов, ему за 80. В спектакле все выстроено на человека с определенным опытом и отношением к жизни. И, конечно, Сереже было сложно. Также из-за болезни актрисы, исполняющей в театре роль мамы Исаака, играть ее пришлось артистке, которая выходит на сцену еще и в роли жены главного героя. И в этом появился другой смысл, ведь мать и жена часто похожи. Это не разрушило образ спектакля. Кстати, Ангела смерти и Сару тоже играла новая актриса.
Понимаете, спектакль начинает жить в лучшем случае после десятого показа. Текст можно выучить быстро, но осознание того, что произносишь, приходит не сразу, ведь не просто так репетиции длятся два-три месяца. Поэтому артисты в Иркутске сделали невозможную работу в такой экстремальной ситуации, и я ими очень довольна. Они достойно выполнили свою задачу.
– У вас была творческая встреча в иркутском театре «Новая драма». Наверняка актеры спрашивали, нужно ли при отборе в вашу труппу хорошо петь и танцевать?
– Нет, это не обязательное условие, но очень большой бонус. Просто, когда «работают» пальцы, уши – это совсем другое внутреннее и физическое развитие человека в принципе. А для актера это тем более важно. Но в нашей труппе есть и не поющие прекрасные драматические артисты. И не все спектакли у нас музыкальны. Например, в «Чайке» нет ни одной песни.
Что касается встречи в «Новой драме», то она была больше похожа на производственное собрание. Например, для меня было удивительно, что некоторые студийцы не хотят заниматься вокалом, танцами и сценической речью. А без этих навыков, особенно без речи, мастерства актера быть не может. Но в целом была живая аудитория, с которой мы вместе с главным режиссером Театра на Таганке Юрием Муравицким поделились своим опытом.
Зритель не уйдет, если спектакль ему созвучен
– В свое время художественный руководитель Театра на Таганке Юрий Любимов говорил, что противопоставляет свое искусство реализму. Таганка была революционной театральной площадкой, с большим вниманием к форме, условному театру. Сейчас же, наверное, сложно так удивить искушенных постмодерном зрителей, чтобы они не смотрели в телефоны в зале?
– Зрители не смотрят в телефоны, когда на сцене происходит живое, талантливое действо, когда они слышат знакомую для себя интонацию. Удивлять очень сложно, и мы не гонимся за удивлением публики, потому что соревноваться с кино, с разными высокотехнологичными видеоиграми театр не имеет никакой физической возможности. А гонимся мы, например, за режиссерами, за той или иной точкой зрения, которая созвучна зрителю.
– В период с 60-х по 80-е годы билеты на Таганку в Москве были своего рода валютой, артисты меняли их на дубленки и другие дефицитные вещи. По-прежнему сложно достать билеты в ваш театр?
– Буду честной, на некоторые спектакли билеты расходятся не очень хорошо. При этом есть и те, где билеты разлетаются на ура. Самое смешное, что все постоянно говорят о том времени, когда билеты в театр были «валютой» и забывают, в каком году это было в последний раз. Ведь потом был период, когда туда много лет никто не ходил. И мне все время в пику ставят ту легендарную Таганку, которую мало кто видел, но все слышали, что это было потрясающе. Давайте вспомним, что в то время, когда расхватывали билеты, было 11 государственных театров на всю столицу, а частных совсем не было. Сейчас же у нас работают только 118 московских театров, по-моему, около 20 государственных театров и невероятное количество частных. Это другая конкуренция, мы живем в другом мире. Плюс есть интернет, где можно посмотреть что угодно. Поэтому порой у нас на одни спектакли разбирают билеты даже по 15 тысяч рублей, а на другие не берут за тысячу-полторы. Почему так происходит, я не знаю. Это не зависит от качества спектакля.
Замахнуться на Гамлета
– Слышала, что театр на Таганке планирует поставить «Гамлета». Это ведь большое событие и сложная постановка.
– Я надеюсь, что получится хороший спектакль. Хотя, честно говоря, я не уверена, насколько он будет интересен зрителю сегодня. Это Юрий Муравицкий настаивает. Думаю, что в нынешней ситуации, в которой живет наша страна, многие люди не понимают, что с ними происходит, кто-то напуган. Жизнь меняется экстремально. И зрители приходят в театр отдохнуть, отключиться от информационного потока. И я не знаю, смогут ли люди, которые голосуют своими кровно заработанными деньгами за билеты в театр, прийти на «Гамлета». Но пусть я буду не права.
– Может, кто-то из жителей Иркутской области сумеет побывать на ваших спектаклях в Москве. Какие премьеры ожидаются в новом театральном сезоне?
– Первого октября запланирована премьера «Конармии» Бабеля. Это постановка по его рассказу «Поцелуй». Мы специально сделали такой акцент на теме любви, ведь люди испытывают это чувство, несмотря на то, что происходит вокруг. Под Новый год на малой сцене состоится премьера мюзикла «Любовь 5278» Алексея Франдетти. Это тоже спектакль о любви для двоих артистов. Она начинает рассказ с того, как они расстались, он – с того, как они встретились. И герои пересекаются только в одной сцене, когда у них все было хорошо. В январе у нас выходит премьерный спектакль Юрия Муравицкого «Черная кошка, белый кот» по фильму Эмира Кустурицы. Потом будут премьеры по произведениям Радзинского и Островского: «104 страницы про любовь» и «Горячее сердце», а закроем сезон спектаклем «Му-му» по Тургеневу.
Люди перестали читать
– Помимо спектаклей есть ли в театре какие-то просветительские проекты?
– У нас с октября начинается большой проект «Ликбез». Это цикл режиссерских лабораторий, объединенных темой советской драматургии. Это моноспектакли, читки больших артистов. В них не должно быть особой режиссерской концепции, а актер просто представляет то или иное произведение, прочитав его зрителям. Ведь люди, к сожалению, перестали читать. Еще мы будем показывать старые телеспектакли, где была прекрасная режиссура, великолепные актеры, смотря на которых, можно по-настоящему поучиться профессии. К слову, у нас в театре идет невероятно хороший спектакль «Старший сын» по пьесе вашего земляка Александра Вампилова. Он очень актуален, публика идет все время.
– Вы сейчас руководите, по сути, самым большим в России драматическим театром, сами играете на сцене, являетесь организатором фестиваля и так далее. Вам все время мало работы?
– Так сложилась моя судьба. Мне становится скучно, когда все превращается в рутину. Мне надо постоянно что-то делать, завоевывать, с кем-то сражаться. Мне это интересно. Есть такая цитата «это кино два раза не покажут». Такова наша жизнь, и ее нужно прожить по полной.
– Не так много женщин – директоров театров. Как вы в этом мужском мире существуете?
– Так сложилось за последние годы, что некоторые мои приятели руководят театрами. С ними мы общаемся. А что касается остальных, то какая разница, что они обо мне думают. Я понимаю, что они меня, может, не очень высоко оценивают. И Бог с ними.
– Вы говорили, что родители вам дали много любви. Хватает ее запаса?
– Да. И не потому, что они мне рассказали, какая я прекрасная. Просто они меня сильно любили, и эту любовь я чувствую до сих пор. Мне не важно, чтобы меня любили все, это невозможно. Я знаю, что есть люди, которые меня любят искренне, по-настоящему. Этого вполне достаточно.
