Вахта длиной в полжизни

В апреле 2023 года электромонтеру-линейщику 6 разряда ООО “ЛЭМ” Михаилу Анатольевичу Дудченко исполнилось 60 лет, а летом нынешнего года у него еще одна примечательная дата — 30 лет работы в отрасли электросетевого строительства.

“Да я, можно сказать, родился на вахте,” – с улыбкой говорит Михаил Дудченко. Дело в том, что его отец работал в тресте «Севзапэлектросетьстрой», крупнейшей на северо-западе нашей страны (в то время еще СССР) электросетевой строительной организации, учрежденной еще в 1944 году, и, когда в семье Дудченко случилось пополнение, местом её проживания по сути был вагончик в строительном городке. Получается, наш герой – продолжатель династии. Хотя, признаётся Михаил, отец очень не хотел, чтобы дети повторили его судьбу и работали в режиме “вечной командировки” (сейчас это называется “вахта”). Но так вышло, что оба сына пошли по стопам отца, да и внуки, пусть и на короткий срок, также вкусили все “тяготы и лишения” вахтовой “службы”.

Сам Михаил покончил с оседлым образом жизни в 1993 году и вот уже три десятка лет строит объекты электросетевого хозяйства в разных уголках нашей большой страны. В компанию Ленэлектромонтаж (ООО “ЛЭМ”) Михаил пришел в 2020 году. Работал в Карелии на возведении высоковольтной линии (ВЛ) 330 кВ Ондская ГЭС – Петрозаводская, потом перебрался в Сибирь на строительство ВЛ 500 кВ Нижнеангарская – Усть-Кут. Сейчас трудится в Новой Игирме на возведении участка ВЛ 500 кВ Усть-Илимская ГЭС – Усть-Кут №3.

– Отец деревенский, родом из Белоруссии с Могилевской области, – начинает рассказ Михаил. – В конце 50-х-начале 60-х годов он, как и многие его земляки, приехал в Ленинград и устроился в трест «Севзапэлектросетьстрой». До сих пор помню некоторые весьма примечательные белорусские фамилии людей, работавших тогда вместе с отцом – Ильеня, Левченя, Гурленя… Уж не знаю, как простому сельскому парню удалось устроиться в такую крупную строительную компанию, но в 1962 году отец работал в Ленинградской мехколонне на возведении линии электропередачи (ЛЭП) в районе посёлка Окуловка Новгородской области (трест включал в себя несколько механизированных колонн или филиалов с собственной строительной техникой в разных областях северо-запада СССР – прим. авт.). Там он встретил мою маму, там они поженились, и там спустя год родился я.

С первых дней жизни, получается, я оказался на вахте (смеется). Весь дошкольный период вместе с родителями катался по городам и весям Новгородской и Ленинградской областей. Отработает мехколонна участок и дальше двигаемся. Боровичи, Чудово, Кириши… И в вагончиках жили, и в общежитиях, потом в частном секторе жильё снимали. В садик я, естественно, не ходил, а моим воспитанием наряду с мамой и папой занимались бабушки, у которых мы дома арендовали. Отец работал электромонтажником-линейщиком: сначала на высоте, потом по медицинским показаниям вынужден был на землю спуститься. Позже выучился на тракториста и до конца жизни работал машинистом тракторного крана. Мама, когда я немного подрос, старалась найти хоть какую-то работу в тех местах, где мы на тот момент жили. Помню, как-то на спичечной фабрике трудилась.

Меня иногда отправляли в Окуловку (Новгородская область), где у нас родственники жили. Дед мой работал машинистом паровоза, а мои дядьки их в депо ремонтировали. Вот и я решил, что, когда вырасту, то обязательно стану железнодорожником, помощником машиниста.

Лишь в 1969 году, за несколько месяцев до того момента, как мне предстояло пойти в школу, наша семья получила своё первое собственное жильё – комнату в двухкомнатной квартире в городе Тосно Ленинградской области. Кстати, именно в этом населенном пункте располагалась главная база треста «Севзапэлетросетьстрой». Жильё делили с сослуживцем отца, но он редко там появлялся, а спустя какое-то время и вовсе съехал. Нам тогда отдали всю квартиру.

Ну а дальше – школьные годы чудесные! Отец продолжал мотаться по объектам, а мы с мамой перешли на оседлый образ жизни. Мама устроилась кастеляншей в местную больницу, а в 1971 году в семье случилось пополнение – на свет появился мой брат.

В железнодорожном училище

Получив аттестат о восьмилетнем образовании, Михаил в 1978 году в полном соответствии со своей детской мечтой отправился поступать в железнодорожное училище в Ленинграде – СГПТУ (Среднее городское профессионально-техническое училище) №34 имени А.С. Суханова. Весьма, кстати, престижное в то время учебное заведение с немалым конкурсом на поступление. Учились в нём только мальчишки из Ленинграда и Ленинградской области.

– Раньше воспитанники ПТУ (профессионально-технических училищ) были на полном государственном обеспечении, – поясняет Михаил. – Им давали всю необходимую одежду, включая носки, трусы и фуражку, средства гигиены, обувь на разные сезоны, кроме того трехразовое питание. Только учись!

Дисциплина была на уровне военного училища. Наш военрук Мардер Марат Соломонович – фронтовик, гвардии полковник – держал нас в ежовых рукавицах. Все воспитанники, по его убеждению, должны были выглядеть с иголочки – короткая прическа, чистая рубашка, наглаженные брюки. Курить в училище не разрешалось, про другие вольности даже не говорю. Тогда мы обижались на все эти “заморочки”, а сейчас с высоты прожитых лет пришло осознание, что так с нами, наверное, и нужно было. До сих пор помню, как мы на демонстрациях и парадах ходили по Дворцовой площади. Все в форменной одежде, при галстучках, кокарды, значки фирменные, четкий шаг держали. Я со своим гренадерским ростом всегда был правофланговым. Красота!

Поступить в отделение, где обучали на помощника машиниста, мне не удалось. Припоздал со сдачей документов – мест уже не было. Предложили учиться на токаря. Потом, сказали, места освободятся, переведешься. Место в нужной мне группе появилось уже после первого семестра, но я уже передумал. Как-то сразу прикипел к профессии токаря, особенно после того как сходили на завод на практику. Никакие паровозы уже были не нужны. Так и получил специальность токаря. Устроился в железнодорожное депо в 1981 году, где проработал до 1993 года с перерывом на срочную службу в армии.

Служил с 1982 по 1984 год в группе советских войск в Германии в правительственной связи. Сначала в городе Виттенберге, потом при штабе в Вюнсдорфе. Два года, по сути, за забором: ни увольнений, ни отпусков. Германию видел разве что из окна автомобиля, когда нас на учения возили. Суббота – парково-хозяйственный день, а в воскресенье всегда для солдат организовывали какой-нибудь спортивный праздник, ну чтоб не скучали и не расслаблялись.

После службы вернулся домой, продолжил работу в депо. Через какое-то время меня позвали в другое подразделение там же на железной дороге, на контактные сети. Тоже токарем, но условия, как тогда казалось, сказочные: своя мастерская, два токарных станка, фрезерный, строгальный, два сверлильных. Сам себе хозяин! Да и зарплата немного больше! Так и проработал до 1993 года, самый высший разряд токарский получил – 6-й.

Из токарей в электромонтажники

– Отец, сам много лет отработавший в разъездном режиме, не хотел, чтобы мы с братом повторили его судьбу, – продолжает Михаил. – Это вечнокомандировочная жизнь, говорил он нам, затягивает, и потом из нее не вылезешь. Позже в истинности его слов я убедился на собственном опыте. Это как моряк: в море он мечтает о жизни берегу, а на суше его сразу тянет в море. Люди просто привыкают к такой жизни. Папа, кстати, ушёл в самом расцвете – в 51 год, по дороге на работу ему вдруг стало плохо. Инфаркт…

В свою первую командировку я отправился летом 1993-го. 30 лет назад… Полжизни на вахте получается. Как случилось? Да как у многих, наверное. Главной стала финансовая составляющая. Судите сами, на железке я, токарь шестого (высшего) разряда, получал в то время что-то в районе 45 тысяч рублей (по статистике средняя заработная плата по стране в 1993 году составляла 58,7 тысяч – прим. авт.). Жена, двое детей. Не бедствовали, конечно, но особо и не шиковали. А брат мой тем временем, молодой, свободный, устроился после армии в ту же мехколонну, где работал отец, сварщиком и зарабатывал 120 тысяч. С его подачи и я решился. Пришел устраиваться в трест «Севзапэлетросетьстрой», а там на каждом шагу знакомые люди – и среди начальников, и среди работяг. Тут уж последние сомнения отпали.

Первое время в Питере работал, домой каждый день ездил, ведь 50 км всего от Питера до Тосно. Линии электропередачи да подстанции строили. Попал как-то сразу на монтаж фундаментов. И готовые фундаменты ставили, и бетон лили. После теплого цеха работать на улице целыми днями было, конечно, тяжело, но, как говорят, трудно первые три года, потом привыкаешь. Зимой отправился уже в свою первую настоящую командировку – строили за Выборгом в Ленинградской области. Ну, и пошло-поехало. В 1995 году мы начали осваивать в то время считавшиеся передовыми технологии – вместе с хорватами тянули по линиям электропередачи волоконно-оптический кабель. По верху опоры идёт грозозащитный трос, а внутри встроены оптические волокна. Сейчас это в порядке вещей, а в то время было ноу-хау. Сначала от Ленинграда до Кингисеппа линию проложили, потом отправились в Сибирь. Здесь начали в Бирюсинске, потом Тайшет, Шелехов, Иркутск, Улан-Удэ, Чита, Благовещенск… Вот по такому маршруту прокатились. Я работал на раскаточной машинке для кабеля.

В итоге в тресте «Севзапэлетросетьстрой» отработал почти 20 лет. Где только не побывал за это время! Начинал электролинейщиком 2-го разряда, по сути это как сейчас разнорабочий – в основном делаешь то, что скажет бригадир. Постепенно набрался опыта, пробовал даже на высоте работать, на сборке металлоконструкций какое-то время трудился, но в итоге всё же большую часть своей карьеры, если это можно так назвать, провёл на земле. Сейчас самые разные фундаменты могу соорудить и скальные, и монолитные, и грибовидные, и любые другие.

Брат, кстати, потом закончил техникум, ушёл в инженерно-технические работники. Мастером трудился, потом прорабом, начальником участка… Тоже покатался по стране, будь здоров! Сейчас где-то на Магадане работает.

А вот у меня с дальнейшим образованием как-то не срослось. После ПТУ можно было поступить в индустриально-педагогический техникум – от нашего училища брали без экзаменов. Однако там была обязаловка – после получения диплома отработать три года мастером производственного обучения. В роли учителя я себя даже представить не мог с моим заиканием… Потом уже лет в 40 была задумка поступить на заочное, но снова не сложилось как-то. Так вот и работаю на земле.

Вахта не отпускает

– До сих пор не понимаю, как такой мощный строительный трест как «Севзапэлектросетьстрой» мог развалиться… Но это случилось. Где-то в 2011-12 годах предприятие залихорадило. Люди начали уходить. Ушёл и я. Немножко поработал «Балтстройэлектромонтаже». Там мы строили распределительные линии электропередачи по Ленинградской области. Бетонные столбы выдергивали, а вместо них ставили деревянные с пропиткой по какой-то финской технологии. Арматура тоже импортная была, а еще провода меняли на более современные, в оболочке. Года два там поработал.

Потом, опять же вслед за братом, уехал в Москву в «Монтажэнергострой» (МЭС). Кабели в столице прокладывали, потом в Камышин (Волгоградская область) отправились, ЛЭП там строили. Все хорошо было, пока не начали зарплату задерживать, иной раз по три месяца без денег жили. Потом, конечно, рассчитывались, но, сами, понимаете, в такой нестабильности трудно жить. Народ начал потихоньку уходить – многие как раз в «Ленэлектромонтаж» устраивались.

Ну, а у меня, когда уволился с МЭС, было твердое желание бросить вахту. Устал. Захотел спокойной размеренной жизни. Приобрел квартиру в посёлке Краснофарфорный в Новгородской области на берегу реки Волхов, машину, лодку с мотором… Дети выросли. Старший сын с семьёй рядом со мной обосновался, буквально через дорогу. Двое внуков. Грибы, ягоды, рыбалка… Говоря словами известного киноперсонажа, “что еще надо человеку, чтобы встретить старость?” Позвонил даже на ближайший завод – договорились, что меня возьмут в цех токарем. Зарплата не великая, где-то в районе “чуть за 30”, но наряду с небольшой пенсией, а я успел уйти на “заслуженный отдых” по льготной сетке в 55 лет, думаю, на жизнь бы хватило.

Но, видимо, время для отдыха у меня пока ещё не наступило. В один прекрасный день позвонил мне товарищ по прежней работе. “Что делаешь?” – спрашивает. “Да вот сижу, размышляю о своей дальнейшей жизни,” – отвечаю. “Ну сиди, сиди, а в «Ленэлектромонтаже» скалы бурить начали в Карелии. Может, позвонишь?..” И всё – мечты о тихой жизни на пенсии сразу куда-то улетучились. На следующий день связался с Сергеем Николаевичем Тарасевичем, начальником Санкт-Петербургского филиала ООО «ЛЭМ», под руководством которого я долгое время тресте «Севзапэлектросетьстрой» трудился. “Там, – говорю, – вы скальный фундамент начали делать. Как бы на работу попасть?” В ответ: “Приходи!” Ну, всё – снова на вахту!

Дела семейные

Романтика и возможность хорошо заработать – это две главные составляющие, которые манят людей на вахту. Но прежде чем решиться на столь ответственный шаг, нужно сначала хорошо подумать, считает Михаил. Во-первых, не каждый человек сможет долгое время находиться вдали от цивилизации, жить в строительном городке с минимумом удобств и при этом работать по весьма напряженному графику при любой погоде – и в жару под сорок, и в морозы до минус 50, и в ливни, и при ветрах, и при разных других сюрпризах природы. А, во-вторых, подобный образ жизни часто идёт в разрез с семейным благополучием.

– Не каждая женщина согласится на то, чтобы мужа месяцами не было дома, – говорит Михаил. – Деньги – это, конечно, хорошо, но многие жены все же предпочитают, чтобы “милый был рядом”. А милый, однажды вкусивший все преимущества вахтовой жизни (в первую очередь, конечно, это касается хороших зарплат), уже просто не может остановиться. И далеко ходить не надо – у меня два брака распались, в том числе и по этой причине.

Сыновья, кстати, тоже пробовали работать вместе со мной ещё в тресте «Севзапэлектросетьстрой», но, к счастью, вовремя одумались. Старший (36 лет, женат, двое детей) сейчас на заводе «Энергомаш» трудится, в 8 км от нашего поселка. Младший (31 год, холостой пока) – на заводе ЖБШ (железобетонных шпал).

Есть ещё дочка (16 лет), которая вместе с мамой (моей бывшей второй женой) живёт в Финляндии. Она там и родилась. Супруга моя, с которой мы познакомились в Киришах (Ленинградская область), отправилась в эту страну учиться, да так и осталась там. У меня тоже была возможность получить в Финляндии вид на жительство, но чем больше я туда ездил в межвахтовые периоды, чем больше познавал особенности проживания в этой стране, тем меньше у меня было желания там остаться навсегда. Другой менталитет, другая обстановка, очень сложный язык, в котором только падежей аж 16. Всё чужое! Жена первые полгода тоже сидела на чемоданах и ревела, но потом привыкла… А я не сумел. Переезжать в другую страну, считаю, можно по молодости, когда у тебя еще вся жизнь впереди, ты сможешь выучить язык, найти работу, сделать карьеру. В возрасте “за 40” это очень непросто, почти невозможно. А моя дочурка уже выросла, школу заканчивает, свободно и на русском и на финском разговаривает.

Фундаменты бывают разные

– Когда устроился в ЛЭМ в ноябре 2020 года, отправился в Карелию, – продолжает свой рассказ Михаил. – Там рельеф весьма разнообразный и фундаменты для опор ЛЭП делали самые разные. В скалах бурили шпуры, вставляли арматуру, гнули её, варили каркас, ставили опалубку, заливали бетоном. Скала в итоге как бы сама становилась фундаментом для опоры. А в болотах, а их Карелии очень много, часто приходилось выставлять пятиметровые грибовидные фундаменты. Трёхметровых просто не хватало, чтобы добраться до твёрдой поверхности.

Следующим моим пунктом назначения стал небольшой посёлок Ния в Усть-Кутском районе Иркутской области в сентябре 2021 года, здесь строили высоковольтную линию электропередачи из Нижнеангарска в Усть-Кут. Там я пробыл недолго, только одну вахту. Ну а зимой 2022 года приехал на свое нынешнее место работы – строим линию электропередачи 500 кВ от Усть-Илимской ГЭС до Усть-Кута. Жил в Рудногорске, теперь вот в Новой Игирме. Работа привычная – монтируем фундаменты для опор ЛЭП. Добираться вот, правда, до пикетов долго. Сначала почти час по тракту до пересечения с ЛЭП на вахтовке ехать, потом переходим через железнодорожные пути и ещё по просеке на другой машине минут 40.

Работаем на каждом пикете в две смены. Одна уезжает рано утром, другая днём её меняет. В бригаде несколько человек: бригадир, рабочие, крановщик, бульдозерист и экскаваторщик. Технология всегда одна и та же: разрабатываем котлован, выравниваем поверхность дна по нивелиру, устанавливаем фундамент, монтируем заземление и закапываем. Бывает за смену можно и два фундамента поставить, а бывает и с одним бьёшься и никак не можешь в размер попасть. Тут есть свой проверенный годами метод: достаешь термос и садишься чай пить. Минут пять-десять дух переведёшь и дальше всё как по маслу идёт.

Вслед за нами идут бригады по сборке металлоконструкций, они собирают и устанавливают опоры ЛЭП. Ну а дальше уже монтажники-высотники тянут провода. Схема, отработанная годами, ничего нового за последние годы не придумали. Разве что техника сейчас получше, помощнее, да понадежнее.

Сибирские морозы не пугают

– Михаил Анатольевич, 60 лет все-таки уже солидный возраст, как удаётся справляться со сложностями, которые неизбежны при вахтовом режиме работы?

– Ну, мы люди приземленные (смеется). Нам крутить гайки на морозе, как сборщикам, и лазить по верхотуре, как монтажникам, не приходится. Как я уже говорил, мысль о том, что пора завязывать с таким образом жизни у меня уже была. Но сейчас как-то снова втянулся в процесс. Думаю 2-3 года еще поработать в таком режиме – ну если здоровье позволит. Пока в этом плане всё в порядке. Медицинскую комиссию периодически прохожу. У нас экскаваторщик был – в 74 года еще молодым мог фору дать. Так что есть на кого равняться.

К сюрпризам сибирской погоды уже привык. Как оказалось, холод я переношу гораздо лучше, чем жару.

– Как устроен быт в строительном городке? Почему вы, к примеру, живете в модульном здании строительного городка, а не в съёмной квартире?

– Здесь в строительном городке мне жить удобнее. Тут и офис начальника строительного участка под боком, когда мне, как бригадиру, нужно бумаги какие-то подписывать. Столовая опять же – не надо себе готовить. Отдаешь определенную сумму и на целый день ты питанием обеспечен – завтрак, обед и ужин. С собой на объект можно еду брать. Место сбора на работу тоже здесь – сел и поехал. Стиральная машина есть, душ есть, горячая вода в бойлере, теплый туалет. Что ещё надо? Меня все устраивает.

Развлечений здесь, конечно, немного. Вот главный развлекатель, смартфон! Здесь и новости, и связь с большим миром, и кинотеатр. Кто-то телевизор привозит, кто-то музыку слушает. Летом ребята на рыбалку ходили, по грибы, по ягоды. В Карелии, помню, мы в бывшем пионерском лагере жили — так там нашли стол теннисный и ракетки. Рубились в пинг-понг. Очередь постоянно. Была там и какая-то качалка с незатейливыми тренажерами, любители этого дела там свободное время проводили.

– Михаил Анатольевич, вы уже давно работает вахтовым методом. Много времени находитесь в небольшом коллективе, где каждый человек на виду. Можете составить портрет среднестатистического вахтовика?

– Думаю, это невозможно в принципе. Люди, как и везде, самые разные – по темпераменту, возрасту, росту и весу. У каждого своя история, своя судьба, иногда весьма непростая. Одно скажу точно: дураки и хитрованы на вахте не приживутся. Как вы сказали, здесь все на виду, а потому спрятаться за спиной товарищей не получится. Люди ведь приезжают на подобные объекты с конкретной целью – заработать. А хорошие деньги, понятно, никто за красивые глаза платить вам не будет. Здесь нужно работать, часто через “не могу”. Причем, результат зависит от совместной работы всего коллектива, так что “балласт” тут никому не нужен.