Охота с неохотой

Несмотря на то что лимиты на добычу медведя растут, промысловики не спешат за трофеем. В 2022 году охотники из трех тысяч разрешений на добычу реализовали только около 300. При этом численность косолапых в лесах Приангарья составляет почти в два раза больше, чем их должно быть по оценкам специалистов. Одна из причин – потеря отраслевых позиций охотничьего хозяйства. Подробности журналистам рассказал руководитель службы по охране и использованию объектов животного мира, главный государственный охотничий инспектор Иркутской области Валентин Бороденко.

Разрешение на регулирование численности медведя могут продлить

– Вопрос по медведю в Иркутской области более чем актуальный. В соответствии со схемой охраны охотничьих угодий, которая была утверждена указом губернатора в 2019 году, плановый показатель численности не должен превышать 12 тыс. особей на территории 33 районов. Вместе с тем, по данным мониторинга, у нас насчитывается в пределах 22 тыс. особей. Практически норматив превышен в два раза, – с этой информации Валентин Бороденко начал пресс-конференцию, посвященную «медвежьему вопросу».

Факты встреч людей с хозяевами леса происходят в самых разных местах. К счастью, непосредственно на территорию населенных пунктов топтыгины заглядывают не так часто. По словам Валентина Бороденко, в этом году подобные случаи были зарегистрированы четыре раза – дважды в Нижнеилимском и по одному в Черемховском и в Слюдянском районах.

В 2023 году нападение косолапых на человека в Иркутской области не зафиксировано. Однако годом ранее от их зубов и когтей пострадали четыре жителя региона, один из которых был охотник, предварительно ранив зверя, погиб сам. Медведь очень крепкий на раны и, спасая свою жизнь, может нанести смертельные ранения в ответ.

Но далеко не каждый попавшийся людям на глаза хозяин тайги обречен на отстрел. Разрешения на регулирование численности медведя выдаются в тех случаях, когда хищник агрессивен и представляет серьезную опасность. В текущем году было выдано 44 таких разрешения в отношении 62 особей. Из них добыто – 33. Небольшой процент добычи связан и с тем, что разрешающие документы действуют только в течение трех суток. Поэтому минприроды РФ и правительство Иркутской области договариваются, чтобы внести изменения в приказ об увеличении срока их действия до 12 месяцев.

Не страшно, но любопытно

Добыча медведя разрешена с 1 августа по 31 декабря, а также с 21 марта по 10 июня. Вообще срок охоты на этого хищника самый большой – 235 дней в году.

Основную причину роста численности медведя в регионе Валентин Бороденко видит в том, что охотничье хозяйство несколько утратило свои отраслевые позиции. Кстати, охотники говорят, что сами мишки при встрече с человеком уже не проявляют такого страха, как их предки 30–40 лет назад. У хозяев тайги он попросту уходит на генетическом уровне. Страх уступает место любопытству, поведение хищника может быть непредсказуемым.

– Есть несколько субъективных и объективных факторов, – продолжил Валентин Бороденко. – Взять, например, профессиональный уровень подготовки охотников. Промысловиков-медвежатников становится все меньше. Есть нюансы, связанные с охотничьим собаководством. Недавно прошла юбилейная, 145-я выставка охотничьих собак. И результаты показали не очень хорошую картину. У нас официально числится 140 собак, которые имеют дипломы. Но на самом деле рабочих собак по медведю – единицы. А добыча медведя без них становится смертельно опасной.

Эксперт напомнил о советских временах, когда после войны повсеместно создавались зверопромхозы, общественные организации под эгидой Росохотрыболовсоюза, военные общества охотников. Туда привлекались специалисты, выпускники того же факультета охотоведения, который был открыт в Иркутске в 1956 году. В отрасли работали профессионалы, и до нее в т.ч. доводился план по регулированию численности и заготовке медведя. Охотхозяйства были обязаны освоить лимиты. Сейчас в Иркутской области 116 охотпользователей, и они не осваивают эти лимиты.

Шатуны и седуны

Охота на медведя – дело сложное и затратное, требующее профессиональных навыков. Но исторически в нашем регионе компенсация затрат охотников выплачивалась за добытых волков. Оно и понятно, серые хищники наносят урон сельскохозяйственным животным (кстати, случаев нападения волков на людей в Приангарье не регистрируется). Эта мера поддержки продолжает действовать. Однако в этом году волчатники не спешат сдавать волчьи шкуры для получения положенной от государства выплаты.

– Причин несколько. Одна из них – финансовая. Если мы выплачиваем в пределах 15 тыс. рублей на руки за шкуру волка, то таксидермисты скупают эти шкуры за 17–20 тыс. рублей. В сентябре идет прием документов. Если до конца года мы не доберем 300 шкур для выплаты денежных средств, то продлим этот срок, сейчас готовим внесение изменений в приказ. И уже как предложение на 2024 год, думаю, будем выходить с законодательной инициативой на депутатов, чтобы за счет этих денежных средств его целевое использование переключать на медведя. Т.е. чтобы компенсировать затраты охотников за счет бюджета именно на регулирование численности медведя. Мы общались с охотобществами, такое предложение они поддерживают. Это наше выстраданное решение, – подчеркнул Валентин Бороденко.

Несмотря на то что медведи чаще всего выходят к людям весной и летом, в зимний период есть риск встретить самого опасного хозяина тайги – шатуна. В этом году в целом сложились благоприятные условия для залегания косолапых в спячку – ягоды, ореха и другого корма в тайге достаточно. Но хищника, например, может поранить его же собрат, и он в результате не нагуляет достаточно жира для зимовки. Этот зверь становится крайне агрессивным, он ищет и громит зимовья, ловит домашних животных и несет опасность человеку.

Если зима не ожидается очень морозной (а мишка хорошо чувствует прогноз), то он может попросту присесть рядом с берлогой у дерева и дремать, засыпаемый снежком. Таких косолапых называют седунами. Они перебираются в берлогу, когда приморозит.

Не подкармливайте медведя!

И, конечно, разбудить хозяина леса всегда могут люди, особенно, если рядом с его убежищем рубят лес. Фактор беспокойства приносят и добытчики полезных ископаемых, причем не только зимой.

– Бывает, пишут из добывающих предприятий: «К нам на объект вышел медведь. Примите все необходимые меры, уберите его». Как мы можем убрать его с естественной среды обитания? Он вышел, посмотрел, как вы занимаетесь своими делами, и ушел. Конечно, в местах вероятного выхода медведя мы проводим мониторинг. Плотно работаем с главами администраций поселений, чтобы они в оперативном режиме доводили эту информацию до правоохранительных органов, поскольку регулирование численности медведя находится в их компетенции. Если медведь переходит на территорию охотугодий, мы сразу же подключаемся. Госохотинспекторы выезжают на территорию, совместно с охотпользователями смотрят, насколько это животное агрессивное. Если нет, то с помощью собак, его отгоняют. Лес – дом медведя. Мы, люди, начиная хозяйственную деятельность в лесу, должны это учитывать. Чтобы минимизировать факты несанкционированных встреч с хищником, на объектах инфраструктуры, которые создаются теми же газовиками, нефтяниками, конечно, должны обеспечивать ряд требований, – отметил главный государственный охотинспектор Приангарья.

Первое условие – предприятия, расположенные в лесной местности, должны огородить свою территорию. Второе – следует правильно обращаться с коммунальными, пищевыми отходами, чтобы не привлекать зверье со всего леса. Третье – по этим же причинам не допускать несанкционированного выпаса домашнего скота. Ну и улицы населенных пунктов, куда может зайти мишка, нужно освещать должным образом.

И, безусловно, нельзя подкармливать диких животных. Из прикормленного медвежонка не вырастет самостоятельный хищник. Он пойдет за едой к людям, и чем может закончиться для них и для него такая встреча, неизвестно.

Памятка с сайта службы по охране и использованию объектов животного мира Иркутской области