Отстаньте от меня, я буду писателем!

Представитель движения «Новая деревенская проза», писатель Анастасия Астафьева встретилась с читателями на фестивале «КнигаМай» и рассказала о своей новой книге «Глафира и Президент». Дочь писателей Виктора Астафьева и Нины Веселовой побывала в Иркутске в рамках проекта Ассоциации союзов писателей и издателей России.

– Анастасия, вы сразу согласились приехать в Иркутск? Расскажите о ваших впечатлениях.

– Я давно мечтала побывать на Байкале, поэтому, когда мне предложили приехать в Иркутск, то сразу согласилась. Встречи с читателями всегда дарят удивительные моменты, люди пришли пообщаться, взять автограф. Был и забавный случай, одна читательница попросила поставить автограф на книге Виктора Петровича, причем она была с библиотечным штампом. Я удивилась и сказала, что не имею права ставить автограф на чужой книге, но оказалось, что это сотрудники Иркутской библиотеки им. И. Уткина. Ну и, конечно, очень сильные впечатления от поездки на Байкал. Я считаю, что каждый русский человек, как мусульманин в Мекку, должен совершить паломничество на берега этого Священного моря. Меня поразила его таинственная природная мощь. За три дня пребывания в Иркутске мы успели побывать в Музее Валентина Распутина, где открылась выставка об их творческой дружбе с Виктором Петровичем. Еще съездили в Музей декабристов – святыню для всех советских школьников, ведь все мы с детства были влюблены в эту историю, особенно после «Звезды пленительного счастья».

– В каком возрасте решили стать писателем?

– В пятом классе, помню, встала на уроке математики и сказала: «Отстаньте от меня, я буду писателем». Поскольку я была человеком слова уже в этом возрасте, пришлось сделать все, чтобы его сдержать.

– Не мешало ли вам то, что ваш папа известный писатель?

– Меня оберегало то, что я никогда не стремилась подражать ему, дорасти до его уровня и так далее. Я очень четко это осознавала, будучи совсем молодой девушкой. Я понимала, что мне нужно найти свою дорогу, свой стиль и язык. И я надеюсь, что вот уже 34 года моей творческой деятельности мне это удается.

– С какого момента вы ведете отсчет своего творческого пути?

– Мне было 15 лет, когда Всесоюзное общество «Знание» организовало конкурс на детскую рукописную книгу, которая должна была быть полностью сделана руками ребенка. Я написала книгу современных басен «Сладкая жизнь». В итоге детей – победителей конкурса собрали в Ялте на три дня, всех приняли, раздали призы. Это была книжка на злобу дня, там были обыграны темы перестройки, гласности и так далее, ведь шел 1990 год. Например, в одной сказке у меня муравьи хотели повернуть ручей, потому что они будут лучше жить. Это был намек на поворот северных рек.

– Вы себя причисляете к представителям направления «Новая деревенская проза». Что это сегодня значит?

– Год назад три автора – Артем Попов из Северодвинска, Наталья Милехина из Вологды и Максим Васюнов с Урала – провозгласили манифест «Новой волны деревенской прозы». Мы констатировали, что после взлета наших великих писателей-деревенщиков вдруг оказалось, что у нас деревенской литературы вроде как и не существует, как и самой деревни. Деревня умирает, литература умерла вместе с ней. Но мы знаем, что это не так. Есть люди, которые продолжают жить в деревне и писать о ней. Даже если они живут в городе, то их эта тема волнует, и они продолжают писать о ней. Но они живут в разных уголках страны. Темы изменились. Ушли в прошлое беловский лад и ностальгия по нему. Новые деревенщики уже пишут про современную деревню, где присутствуют мобильная связь, интернет. Тема СВО тоже не проходит мимо, потому что очень много ребят мобилизуют из сельской местности. Пишут о провинции и малых городах. Об экологии. Много тем вызвано современными реалиями деревни. И нам хотелось бы объединить этих людей.

Есть мечта издать альманах, но на это нужны средства. А вообще у нас есть мечта возобновить библиотечку сельского жителя. Потому эта литература очень востребована, мы видим, какой отклик идет, как люди хотят читать о себе. Им надоело выдуманное, они хотят нормального человеческого языка. Когда я презентовала свою книгу «Для особого случая», читатели мне говорили, что перечитывали ее, давали своим друзьям, ведь это истории про них. Когда приезжаешь в деревню, часто возникает такое ощущение, что люди испытывают чувство вины за то, что они еще существуют, потому что про них не пишут книг, не снимают кино. И когда они читают про себя, то словно заново себя обретают.

– Расскажите о ваших впечатлениях от встречи с Виктором Петровичем.

– Мне сложно ответить на этот вопрос. Ведь поколение, которому принадлежал Виктор Петрович, было внешне достаточно жесткое, хотя нутро у него было нежное. Но отношения у нас не сложились, хотя это вполне объяснимо – несмотря на родство, мы были уже взрослыми людьми, у каждого своя жизнь. Я привезла ему свои рукописи, потому что мне важно было подойти к нему с творческой точки зрения. Он прочитал мои первые опусы и сказал, что это «не без искры». Хотя своим детям он никогда не желал творческой судьбы. До встречи в письмах он мне еще писал, что если я не увижу в твоих рассказах зачатка таланта, то сделаю все, чтобы тебя отговорить от этого занятия. Но, видимо, он что-то разглядел, потому что сказал, что я «обречена» на этот путь.

– Вы когда-нибудь пытались сформулировать, почему пишете?

– Потому что возникают какие-то темы и ситуации, которые тебя будоражат. Искусство, на мой взгляд, возникает там, где хочется в чем-то разобраться.

– Как возникла идея повести «Глафира и Президент»?

– Мы сидели с мамой в изоляции в 2020 году в деревне в Костромской области. Хотя изоляция у нас было не такая, как в мегаполисах, ведь мы могли свободно передвигаться. А моя мама – большая поклонница нашего президента. И она стала в шутку говорить, глядя в телевизор: «Брось ты все и приезжай к нам в деревню, в гости». Мы начали шутить на эту тему. И был какой-то политический анекдот, как мы его за грибами поведем, как он прививку пойдет делать от клещей. И возникла отсылка к вечной теме диалога царя и народа. Хотя если расшифровать имя Глафира – это изысканная, Федоровна – богоданная и Логина – что-то протяженное. И мы понимаем, что, по сути, это Россия встречается со своим главой и задает ему конкретные вопросы. Надеюсь, что я напишу вторую часть повести.

– Знаю, что вы побывали в Национальном центре Виктора Астафьева. Ваши впечатления?

– Это настоящий мемориал творчеству писателя. И это отличает его от любых других музеев. Потому что у нас часто смешивают человека и автора, но нужно понимать, что это разные ипостаси человека. У человека есть свои слабости и страсти. А через художника говорит что-то высшее. Это все существует отдельно друг от друга. Виктор Петрович говорил: «Дар – это сущее наказание». Потому что он не дает человеку спокойно жить. Экспозиция центра создана с большой любовью и пониманием Астафьева как творца.