Школа магистрали
В нынешнем году в России отмечают 50-летие с начала строительства Байкало-Амурской магистрали (БАМ). Сейчас дорога переживает второе рождение – строятся вторые пути, возводятся тоннели. О том, как жили и работали первостроители магистрали в условиях тайги и вечной мерзлоты, нам рассказал директор первой на БАМе школы в Звездном, заслуженный учитель РФ, почетный гражданин Иркутской области Леонид Выговский.
«Знаем, что школу нужно сделать к 1 сентября, и мы сделаем!»
– Леонид Аполлонович, как вы попали на БАМ?
– В 1974 году я работал в Иркутске в областном комитете комсомола. С делегацией из ГДР мы выехали в Братск и 2 мая встретились с отрядом, который шел на БАМ. По этому поводу на вокзале в Осиновке состоялся митинг, в котором мы приняли участие. Мне так захотелось с ребятами быть! Они такие хорошие, молодые! Я был постарше, мне исполнилось 30 лет.
В начале августа 1974 года начальник областного отдела народного образования Лев Петрович Меньшиков пришел в школьный отдел и говорит: «Леонид, помоги мне подыскать молодого директора школы на БАМ». Я спросил: «А я подойду?» Он ответил: «Да, но тебя же не отпустят». Я сказал: «Давайте так: вы решайте вопрос, чтобы это место осталось за мной, а я – чтобы меня отпустили».
Чтобы уехать на БАМ, пришлось убеждать руководство. Дома мою идею поддержали, жена согласилась. А раз она со мной, то чего мне бояться? Поехал. 14 августа я был уже в поселке Звездный Усть-Кутского района. Встал на партийный учет, а потом пошел смотреть школу. А ее по сути и не было – только сруб и четыре венца. Познакомился с прорабом Германом Кимом. Он сказал: «Вы не мешайте нам работать. Мы знаем, что школу нужно сделать к 1 сентября, и мы сделаем! Занимайтесь подготовкой учебного оборудования, книг и так далее».
В палатке, где жили учителя, мне как директору отвели одноместный отсек, а когда приехал завуч, его ко мне подселили. На первых порах было семь учеников и 15 дошколят. Учителя работали воспитателями палаточного детского садика. Мы начали готовиться к приему детей. Необходимое оборудование, парты, книги завозили вертолетами. Также доставили и первое пианино в поселке, его нам отправили комсомольцы Падунского райкома комсомола.
Открытие школы состоялось 3 сентября, мы провели митинг, директор школы № 98 Усть-Кута Анна Федоровна Лопатина привезла десятка полтора ведер с осенними цветами, мы ими все украсили. Сначала к нам пришли 17 учеников, мы открыли среднюю школу, было восемь классных комнат с партами, школьных досок не было, еще не привезли. Обходились самодельными: сделали из железа, покрыли их краской.
Тепла в школе не было, многое доделывалось буквально на ходу: мы в первую смену отработаем, потом заходят строители, электрики, сантехники.
8 сентября выпал снег. Стало холодновато, нам пристроили небольшую котельную, но все равно в школе было прохладно. Уже к январю число учеников увеличилось до 80.
Мечтали оставить после себя дорогу
– Когда вы приехали на БАМ, какой дух витал в воздухе, какой была атмосфера?
– Атмосферу я почувствовал сразу: ребята работали на совесть. Они рубили просеку в тайге шириной 80 метров, которая проходила по хребтам и по склонам. Работали не за деньги, им было важно реализовать этот грандиозный проект. Они были на него «заряжены», мечтали оставить после себя дорогу для страны. Этим и жили.
Те, кто остался в поселке, бросили все силы на то, чтобы с теплом войти в зиму. Электричества не хватало, дизель-генератор был слабенький. В конце октября стояли 40-градусные морозы. Жили в двойных армейских палатках, в них круглосуточно топились печки.
– Как долго вам пришлось жить в палатке?
– До 7 ноября. К этому времени я привез семью – супругу и двоих детей. Нам выделили комнатушку – пристрой к пекарне, где должен был располагаться хлебный магазин. Но пекарня еще не была запущена, поэтому этот магазинчик отдали под жилье. Я поставил буржуйку, ребята помогли построить тамбур, чтобы не было притока холодного воздуха. Общая площадь комнаты была примерно 16 квадратов.
Вместе с контейнером с вещами нам пришел телевизор – единственный на весь поселок. Удивительно, но в тайге «ловились» каналы, мы смотрели новости, хоккей. Ребята вечерами набивались в комнату, а потом поняли, что у нас есть своя жизнь. Поэтому попросили поставить телевизор к окну и смотрели его с улицы.
– Как семья восприняла лишения?
– Мы знали, куда едем, какие будут сложности, но все понимали, для чего это. Помню, сынишке было шесть лет, когда он сказал: «Жизнь на БАМе строгая». Когда по санному пути притащили сначала один энергопоезд, а потом второй, стало теплее и в школе, и у нас.
Первая зима в поселке для всех выдалась сложной. Мне часто задают вопрос: «Были ли беглецы?» Были, но они уходили тайком, им было стыдно. Уходили в основном пешком или под эгидой того, что им нужно в Усть-Кут – по делам или за покупками. И не возвращались. Много ли их было? Нет. Они не выдерживали такого образа жизни, отсутствия цивилизации, поэтому и сбегали.
С Волги, с Камы, с разных рек
– Я так поняла, что в школе вы были не только директором, но и завхозом, строителем, прорабом…
– В любой школе директор – и хозяйственник, и организатор, и строитель, и техник, и дизайнер и так далее. Приходилось решать массу вопросов. Клуб только строился, поэтому все собрания, включая партийные, проходили у нас. Школа была центром притяжения. Здания поселкового совета не было, депутатов избрали, председатель исполкома Николай Алексеевич Макаревич сидел у меня в кабинете. Приехал участковый, рабочее место ему организовали тут же.
Первый учебный год оканчивало уже 160 учеников. Ребята были разные, приезжали, как говорили в народе, с Волги, с Камы, с разных рек. Ехали специалисты: механизаторы, путейцы, строители железных дорог, они везли с собой семьи. Как только ребенок поступал в школу, мы его изучали, учителей настроили так: прежде чем что-то требовать, должны узнать все о ребенке и о семье, некоторые в 6–7 классах плохо читали. Учили, подтягивали. Бывало, что дети уезжали с семьей дальше, жалко было с ними расставаться.
С родителями не возникало проблем: это были замечательные люди. Тон задавали строители, которые пришли первым десантом. Они создавали такую атмосферу, что все остальные прислушивались, что школе надо. За каждым классом была закреплена бригада, шефы. Дружили капитально. Весной традиционно организовывали туристический слет, 9 Мая – легкоатлетическую эстафету ко Дню Победы, проводили «Зарницу», один год даже зимнюю организовали. Через три года в школу ходили 700 учеников. Тогда пристроили столовую, спортзал, отдельный корпус начальных классов. Только в нем и в больнице был теплый туалет. В школе работало более 20 кружков и секций: настольный теннис, шашки, стрелковый тир, была своя хоккейная команда. Ребята приходили в школу к 8.00, а уходили после 22.00.
– Какой была культурная жизнь в Звездном?
– Весь бомонд побывал на БАМе: артисты, певцы, писатели, спортсмены, космонавты… Помню, приехал Большой детский хор ЦТ и Всесоюзного радио СССР под руководством Виктора Попова. 120 человек. Где их размещать? Я собрал родителей, ребятишек разобрали по домам. Кого не разобрали, мы поселили в школе на втором этаже, сделали для них импровизированный будуар. Вместо одного концерта хор дал два в этот день, на следующий – еще три. Клуб был забит битком.
Помню, приехал американский певец Дин Рид, который был очень популярен в СССР. Для ребят это была настоящая сказка! Гость вел себя свободно: сел на единственную лошадку, которая была в поселке, изображал из себя ковбоя. Ребята, конечно, были в восторге. Одно его исполнение песни «Бэлла чао» чего стоило! Помню, и взрослые, и ребята пытались общаться с ним напрямую – на английском языке, потом переводили остальным его ответы.
Часто к нам приезжал спецкор газеты «Советская Россия» по фамилии Добробаба, замечательный, душевный человек. Как-то попросил меня: «Леонид, собери мне совет дружины. Хочу о них написать». Я собрал, а он решил скаламбурить: «Я с такой странной фамилией – Добробаба, а вы?» А вожатая ему отвечает: «А я – Подопригора, а вот председатель совета дружины – Пробейголова, а вот Непейвода». У нас было человек шесть с Донбасса с такими фамилиями. Тут он схватился за живот от смеха и говорит: «А я еще вас хотел удивить!»
Благодаря БАМу состоялся как человек
– Вы сказали, что на пике в школе в Звездном было 700 учеников, а каким было население самого поселка?
– До 4,5–5 тыс. человек доходило: энергетики, взрывники, мостоотрядовцы и так далее. Все были разбросаны по своим микрорайонам. Когда меня пригласили на работу в Иркутск в 1981 году, население пошло на убыль. В школу ходило порядка 500 учеников, сейчас в Звездном учится около 200 человек. Там осталась железнодорожная станция и лесхоз. А нашей школы уже нет: ее сожгли, потом что она была временным сооружением.
– БАМ в вашей жизни – это?
– Это свое дело. Я приехал туда не только для того, чтобы заработать директорский балл или денежки получить. Хочу отметить, что учителям сначала бамовские коэффициенты не платили. Воспитателям, врачам и медработникам – да, а вот учителям – нет. Мне пришлось в первый год походить по инстанциям, повоевать, до Москвы дойти. Я бы мостик перекинул в наше время: у нас и тогда не понимали, что учителям надо платить достойную зарплату, и сейчас этого не понимают. Не будет развития в стране, пока не начнут платить учителям нормальные деньги. Об этом надо обязательно сказать в газете. Сейчас, чтобы получить среднюю зарплату, учителю надо работать на 2,5 ставки, а это 45–50 часов в неделю.
На БАМе я состоялся и как учитель, и как директор. Меня заметили и в 1981 году и пригласили на работу первым заместителем заведующего областного отдела народного образования, что сейчас соответствует должности первого заместителя министра в регионе. Потом я стал заведующим облоно. В 60 лет пошел в науку, 12 лет отработал в высшей школе, возглавлял институт повышения квалификации учителей. Благодаря БАМу я состоялся как человек, гражданин, педагог, профессионал. И я не один такой: много ребят, приезжавших туда после техникума или с неполным образованием, добились успеха.
– Одно время про БАМ говорили, что это – дорога в никуда. Как вы относитесь к такому высказыванию?
– Первым эту фразу сказал Егор Гайдар. Я не думаю, что он не понимал, что это мощнейший государственный проект на века. Повторю, на века, а не на годы или на десятилетия. Он сказал это как конъюнктурщик: ему надо было угодить патрону и обосновать то, что в БАМ не нужно вкладывать деньги. В Советском Союзе были единицы проектов такого масштаба – атомный, ледокольный, космический.
– Вы – зампредседателя Иркутского городского отделения общероссийской общественной организации «Бамовское содружество». Какие мероприятия, посвященные 50-летию начала строительства магистрали, проводятся в регионе?
– В прошлом году я принял решение не подавать свою кандидатуру в Общественную палату Иркутской области, чтобы сосредоточиться на работе «Бамовского содружества». У нас более 5 тыс. зарегистрированных членов, первичные организации есть в 23 муниципалитетах региона. В этом году проходит множество мероприятий: мы побывали практически во всех школах Иркутска, а также в Братске, УстьКуте и так далее. Большие праздники прошли в Звездном, Магистральном, готовится праздник в УстьКуте. Только в Иркутске открылось пять выставок, посвященных БАМу.
На днях мы высадили аллею «50 бамовцев» в память о тех, кто не дожил до 50-летия. Это и легендарный бригадир Александр Бондарь, и режиссер молодежного театра «Молодая гвардия» Анатолий Бойков, и секретарь парткома Иван Громенко. Часто спрашивают, как попасть в нашу организацию? Приходите, приносите трудовую книжку, если три года отработали на БАМе, то вы – наши. Заняться есть чем.
Можно проводить встречи с ребятами, а они взахлеб слушают, они же не знают ничего об этом периоде нашей страны. А рассказы о том, как строился БАМ – это и есть патриотическое воспитание.
