«Я пишу сердцем»

Произведения иркутского писателя и журналиста Александра Семенова отличает легкий слог, емкое образное слово, правдивые и пронзительные сюжеты. На днях автор отметил свое 70-летие. На юбилейном вечере митрополит Иркутский и Ангарский Максимилиан вручил ему Орден святителя Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского (III степени) «За сохранение православных ценностей». Вторую почетную награду он получил «За вклад в дело возрождения казачества». В этот день Александр Семенов представил свою новую книгу «Сокол ясный».

– Александр Михайлович, как возник замысел повести «Сокол ясный»? 

– Задумка повести возникла, когда я работал в прокуратуре. Мне в руки попало уголовное дело об охоте на соколов. Оказалось, что в Иркутской области группа лиц арабской национальности вылавливала самых крупных и красивых представителей соколиных – кречетов, которые обитают на берегах Байкала. Их вывозили для продажи в Арабские Эмираты и Катар, где еще популярна соколиная охота. Шейхи этих стран могли купить хорошо обученного сокола за 100 и более тысяч долларов. Таким образом, была сильно подорвана популяция этих птиц и не только в нашем регионе. Они промышляли на Дальнем Востоке, по всей Сибири и в Монголии. Но именно в Иркутской области их впервые осудили. Тогда я и задумал эту повесть, но прекрасно понимал, что не буду писать детектив, ведь это не мой жанр. В этой книге я попытался отразить наш яростный и прекрасный мир через образ сокола.

– Почему именно через образ сокола?

– Эта гордая птица издревле на Руси была символом свободы. Не зря самую сильную и бесстрашную птицу называли соколом Великого Верха. Он взлетал так высоко, что с земли его было практически не видно. Там он делал ставку, то есть достигал верхней точки, переворачивался и стремительно падал вниз на добычу. Работая над книгой, я погрузился в историю. В итоге у меня стал получаться роман о царской соколиной охоте, главы из которого я поместил в сны главного героя. И направил его на путь поиска чего-то высшего, лучшего, настоящего. В итоге мой герой, повоевавший и повидавший в жизни многое, приходит к вере. Ведь как говорил царь Иоанн, русский всегда стремится достичь Великого Верха, но каждый в своем деле. Словом, я так увлекся, что боялся – в итоге выйдет историческое повествование. Но я всегда пишу повести о нашей жизни, для меня это очень важно. И судя по первым отзывам, у меня все получилось – повесть понятна современному читателю.

– Вы ведь не очень любите крупные литературные формы?

– Да, действительно, мой любимый жанр – рассказ. Но эта история потребовала более крупной формы, многое надо было сказать. Случилось так, что я долго собирал повесть, писал кусками, потом в отчаянии «махал рукой», говорил себе, что развалю ее на рассказы. Два года все это зрело во мне, а потом сел и за три месяца написал ее на одном дыхании.

– В книгу вошли и другие ваши произведения?

– Да, книга была издана к юбилею, хотелось в ней представить свое творчество чуть шире, и я включил в нее ранее изданную повесть «К маме». Несмотря на милое название, это очень жесткая вещь, ведь она рассказывает о прошедшей войне. Но оказалось, что она удивительно актуальна сегодня. И возникает ощущение, что войны у нас длятся беспрестанно и перетекают из одной в другую. В ней я написал о молодом человеке, который израненный едет домой к маме с одной мыслью – добраться живым, потому что терзается душевными и телесными муками. Он единственный выжил из своего отряда, который полег в бою на горном перевале. Когда на моем юбилейном вечере Театр народной драмы показал отрывок из будущего спектакля по этому произведению, у многих зрителей в зале слезы были на глазах.

– Вы ведь за эту повесть получили Бунинскую премию?

– Нет, за повесть «Поминай как звали», в которой я затронул тему сиротства. Получить эту премию мне было особенно важно, ведь Иван Бунин – мой любимый писатель. Также в книгу я включил два своих первых рассказа «Самородок» и «Инвалид», которые очень давно были опубликованы в газете «Советская молодежь» и нигде больше не печатались, раньше я думал, что они слабые. Но перечитал и понял, что там очень сильные и жизненные истории, ведь я всегда пишу сердцем.

– Расскажите, а как вы вообще начали писать?

– Я родился в селе Булум Оловяннинского района Читинской области в семье учителей и с детства любил книги. Читал так быстро, что библиотекарь не верила, когда я уже на следующий день приносил книжки, и просила меня пересказывать их содержание. Но о том, чтобы стать журналистом, а тем более писателем, даже не думал. Мечтал быть военным летчиком, но местный военкомат в тот год не получил разнарядки в авиационные училища. Я оказался не у дел, но судьба меня вела, хотя я тогда этого и не понимал. Шел устраиваться на работу на завод, но когда проходил мимо райкома комсомола, меня окликнула секретарь, пригласила к себе, узнала о моих планах и отправила в редакцию газеты «Ленинский путь». Я думал, что буду работать в типографии, но когда пришел к редактору, он сразу отправил меня в командировку – писать репортаж об уборке хлеба. Что такое уборка хлеба, я, конечно, знал – все-таки деревне вырос, а вот что такое репортаж, не имел ни малейшего понятия!

– Написали репортаж?

– Да, написал, но прошло несколько месяцев, прежде чем редактор пожал мне руку и сказал: «Теперь я верю, что ты будешь журналистом». Я проработал в газете до службы в армии. После демобилизации поступил в Иркутский государственный университет на факультет журналистики. Учился и писал, поэтому на четвертом курсе меня пригласили на работу в газету «Советская молодежь».

– А когда рассказы начали писать?

– Уже на первом курсе начал что-то набрасывать, но первые рассказы появились во время работы в газете. Помню, как я на водовозке приехал в одно глухое село, а пока сельсовет был закрыт, местные жители напоили меня чаем и рассказали, как они живут. Тогда я понял, что никакая газета, тем более партийная, такой материал не опубликует. А это уже был первый рассказ, который так и остался в блокноте. А первые рассказы были опубликованы в «Привале», приложении «Молодежки». Но и тогда я еще не понимал, что становлюсь писателем, потому что, когда стал завотделом, а потом заместителем редактора газеты, у меня появилось много других обязанностей. В конце концов, я бросил газету, ушел в писательство и продолжал это делать, даже когда попал в прокуратуру. Днем работал, а по ночам – писал.

– Как сложилось, что вы пришли работать в прокуратуру?

– Было сложное время – 90-е годы, нужно было как-то выживать, кормить семью. Известный иркутский юрист, впоследствии ректор БГУ, Виктор Васильевич Игнатенко предложил мне делать юридическую газету «Закон и право». Однажды мы опубликовали материал «Чьи финансы поют романсы?» о том, как один фонд разбазарил бюджетные средства, и у меня с властью вышел конфликт. В самый пик этих страстей позвонил Юрий Яковлевич Чайка, который тогда был прокурором Иркутской области, и предложил мне стать старшим помощником по взаимодействию со СМИ. Эту должность тогда только ввели в прокуратуре. Я тогда как писатель и журналист вообще мало представлял, чем занимается прокуратура. И добавил в разговоре с ним – мне кажется, что меня таким образом хотят убрать из газеты. Он сказал, что не слышал об этой ситуации. Я ему принес материалы, и потом по фактам, описанным в статье, было возбуждено уголовное дело. В итоге я согласился, думая какое-то время поработать в этом значимом учреждении, а в итоге задержался на 26,5 лет.

– Работа в прокуратуре повлияла на ваше творчество?

– Сначала было трудно, ведь на этой работе мало хорошего видишь. Казалось, что сердце пробивает насквозь, в 90-е годы всякое творилось. Потом я научился от этой негативной информации отстраняться. Можно было о многом написать, но я понял, что нельзя умножать зло. Хотя были очень заманчивые сюжеты. Но работа в прокуратуре помогла мне написать повесть «Кара небесная». А началось все с того, что Валентин Григорьевич Распутин обратился ко мне с просьбой посмотреть дела репрессированных писателей. В то время была создана группа по реабилитации. Мой кабинет был рядом с кабинетом Юрия Николаевича Грачева, который ее возглавлял. Он мне и подкидывал наиболее интересные дела. Мне было интересно докопаться, как это произошло, что некоторые писатели пошли под нож, а другие нет. Но главной причиной было желание исследовать страх, который в те годы висел над всей страной. Ведь это было жуткое время, когда любого могли взять и расстрелять. Я начал исследовать эту тему через судьбу одного из тогдашних писателей. Там вообще все реальные люди – писатели Балин, Петров, Гольдберг.

– Недавно вы стали директором Дома литераторов, эта работа тоже скорее административная, чем творческая.

– Да, до этого я возглавлял писательскую организацию, и было проще. Если честно, я чувствую некоторую вину, что мало внимания уделял Союзу, работая в прокуратуре, поэтому не без колебаний согласился стать директором Дома литераторов. Пришел, и сразу началась подготовка к «Сиянию России». Здесь ведь много хозяйственно-административной работы, в которую я еще вникаю. В то же время мы обсуждаем рукописи на издательском совете, ставим в план, поддерживаем авторов, редактируем – это все знакомая работа. Прочитаешь рукопись талантливого человека и радуешься!