Кукольный доктор
Иркутянка Диана Гайдамак обладает редкой профессией реставратора игрушек
Все девочки в детстве играют в кукол, но у одних эти взаимоотношения заканчиваются в школьные годы, у других продолжаются дальше. Диана Гайдамак до сих пор общается с Машами, Дашами, Маргаритами, которых при необходимости «лечит». Потому что одновременно является «мамой» огромного кукольного семейства, хозяйкой музейной галереи и обладателем редкой специальности реставратора-фарфориста.
Кукла Настенька
– Большая любовь к куклам – это от моей мамы Зинаиды Тимофеевны. Химик-технолог по профессии, она была невероятно талантливым человеком, много шила, вязала, рисовала, – рассказывает Диана Алексеевна. – Работала в серьезной лаборатории на военном предприятии, но все свободное время занималась творчеством.
– Какие в то время были популярны куклы?
– 70-е годы прошлого века – это период расцвета полиэтилена. Куклы были с формованными волосами. Их-то как раз мама очень любила, в отличие от кукол с клееными волосами. Это были прямо игрушки-игрушки. Сувенирные куклы Ивановской фабрики, но играть с ними особо не разрешалось. Они стояли, сидели, красовались на пианино. Со мной еще в школьные годы случилась интересная кукольная история. Я училась в восьмом классе, и одноклассник, который, вероятно, был в меня влюблен, подарил очень красивую куклу Настеньку фабрики имени «8 марта».
Но вскоре случилась беда: когда летом семья уехала отдыхать на море, в дом пробрались воры, вынесли ценные вещи. И самое неприятное – забрали кукол, как будто специально за ними приходили. И только по прошествии многих лет муж преподнес мне такую же пластмассовую девчушку. С них-то, наверное, и вспыхнула по новой моя любовь к куклам.
Дирижер кукольного коллектива
В определенный момент Диана Алексеевна отошла от кукол, окончила музыкальную школу по классу скрипки, пошла учиться дальше и получила профессию дирижера духового оркестра.
– Но дирижера с меня не получилось, – говорит она, – поэтому окончила курсы реставратора-фарфориста во Всероссийском художественном научно-реставрационном центре имени академика И. Грабаря в Москве. Основная специализация – ремонт фарфоровых статуэток, посуды и тому подобного.
Очень кропотливая работа дала начало моей истории лечения кукол. В первую очередь импортных, европейских кукол с фарфоровой головой. Конечно, это совершенно другая кукла – изящная, все части тела у нее подвижные, собраны на резинку, голова из фарфора, глаза стеклянные, но как раз это и мешает кукле долго жить, резинка растягивается, все части тела становятся мягкими, голова под тяжестью отваливается, частенько падает, ну вот тогда-то вступаем мы, реставраторы.
– Помните свою первую «пациентку»?
– Да, помню очень хорошо. Это была французская кукла модель Unis 301, которой надо было склеить голову. Я дрожащими руками ее взяла. Работа проходила под руководством преподавателя, с этого момента я перестала бояться брать чужих кукол. Постепенно стали поступать заказы со всех уголков страны и из-за рубежа.
Во Франции, Германии большое количество этих кукол сохранилось, но не так-то много людей, которые занимаются ремонтом, реставрацией. Когда с мужем переехали в Иркутск, тут-то как раз и возникла идея сделать из личной коллекции галерею. Дома куклы уже все не помещались, квартира не резиновая.
– Какое количество кукол примерно было на тот момент?
– Порядка 300, но, чтобы вы понимали, они большие, их высота от 45 сантиметров до метра, поэтому даже в трехкомнатной квартире, имея в распоряжении самую большую комнату, разместить всех сложно.
Поэтому снимали помещения на Ленина, Тимирязева, Лапина, сейчас перебрались на Подгорную. Несколько смущает количество бездомных собак и деревянных домов – развалюх, но надеемся, что однажды Подгорная станет благоустроенной, тихой, пешеходной улицей.
Вместо головы – 38 кусочков фарфора
– Ваши «пациенты» из разных эпох, разной технологии, и понятно, что единого рецепта «лечения» не существует, как вы с этим справляетесь?
– Дерево-композитные массы, опилочные особой трудности не составляют, потому что есть технология, материалы, аутентичные тем, которыми работали раньше, начиная с казеинового клея.
А вот реставрация фарфора – это довольно долгий и кропотливый процесс. Однажды в подарок муж купил старинную немецкую куклу, но ее хозяйка плохо завернула «девочку», и по дороге голова разбилась. Я посчитала – 38 фрагментов! Плакала и собирала осколки разбитой головы, много времени потратила, но восстановила куклу.
– С чего начинается процесс реставрации?
– Когда кукла попадает на стол, определяешь, из какого материала она сделана, каких примерно она годов, для этого существуют специальные каталоги, где учтены практически все клейма, которые ставили на игрушки.
Привет из прошлого
– Бывают и куклы-загадки, которые очень долго рассматриваешь, сравниваешь, пытаешься идентифицировать. Это, как правило, артельные «дети». Вот они-то и представляют, наверное, наибольший интерес для реставратора. Это такой привет из далекого прошлого.
Раскрыв голову или треснувшую руку, которые состоят из двух частей, перед нами возникает порой самый неожиданный набор предметов, и самое интересное, конечно, газеты. Совсем свежая история касается харбинских кукол, которые сейчас находятся на реставрации. В один прекрасный осенний вечер позвонил довольно известный человек, который занимается антиквариатом.
– Начинается, как детектив…
– Да, говорит: «Диана, у меня для тебя есть работа, приходи, пожалуйста». Я приехала к нему и увидела большой чемодан, в котором лежали куклы, даже без экспертизы было очевидно, что они в плачевном состоянии. Я их забрала, оставив некую сумму денег и предметы, которые антиквара интересовали. Почти взаимозачет произошел.
– Сколько кукол вам досталось?
– Всего девять штук. Куклы знаменитой Дунаевской мануфактуры в силу своего состояния какой-то коммерческой ценности не представляли – сильно разбиты, местами обожжены. Но с исторической точки зрения – это интересная находка. Внутри одной куклы оказались газеты, издаваемые в Харбине в 30-е годы прошлого века.
– Это фрагменты газет, тексты читаются?
– Да, текст читается. Моя давняя приятельница Ольга Павловна, которую мы иногда в шутку называем Миссис Марпл, взялась разгадать загадку этих газетных статей, а заодно попытаться восстановить историю создания кукол. Выяснилось, что произвели их в небольшой артельной мастерской, основательницей которой являлась русская женщина, иммигрировавшая в Харбин вместе с семьей. А купили для Таты и Ляли Костаревых, впоследствии их папа строил Иркутскую ГЭС. Потихоньку-потихоньку, но приведем кукол в порядок и направим в экспозицию музея. Думаю, случится это в ноябре. Все хорошие события происходят в ноябре.
История синего шкафа
– Что еще значимого случилось в этом месяце?
– Наша галерея кукол перешла в другой статус, теперь это частное учреждение культуры, Музей игрушки «Синий шкаф».
– Неожиданное название, почему «Синий шкаф», а например, не кукольный город или кукольный домик?
– Название пошло от настоящего синего шкафа, он стоит на входе и попал к нам совершенно случайно. Однажды в дверь галереи постучали двое мужчин и без предисловий: «Хозяйка, купи шкаф». Я говорю: «А зачем он мне? Почему именно в Музей кукол принесли?» Они добавляют: «Там куклы, купи вместе с ними». Когда я открыла дверки, то увидела игрушки, которые в нем хранились много лет. На полках лежали кубики, металлическая машинка, очень хорошая, кукольная, фарфоровая, красивая посуда. Куклы, которыми играли разные поколения. Шкаф долго стоял в старом доме, который решили снести. Работяги вынесли шкаф на улицу, открыли и, увидев кукол, понесли сюда. Денег попросили немного, мужикам неохота было таскать шкаф по Иркутску, ко всему еще и «трубы горели».
Возрождение куклы, которую съела собака
– В галерее так много кукол, думаю, невозможно рассказать сразу обо всех, начнем с самой возрастной, сколько ей лет и как она попала к вам?
– Самая возрастная кукла моей коллекции изготовлена из воска, датируется примерно 1830 годом. Скоро она отметит свой 200-летний юбилей. Она пришла к нам от прямых наследников, но в плачевном состоянии, я бы сказала даже – в умирающем состоянии. Великолепная работа старинного мастера попала в зубы молодой собачки. Глупый щенок изорвал тело, изломал восковые части, фактически уничтожил. Бедолажку хотели отправить на свалку. На счастье куклы и собачки, у семейные пары гостила моя подруга, прекрасно знавшая, что я занимаюсь ремонтом, реставрацией куколок. Она мне позвонила, говорит: «Срочно оставь все свои дела важные, тут все гораздо серьезнее».
– Вы сразу оценили масштаб проблемы?
– Практически. Передо мной поставили коробку, внутри которой лежало много восковых обломков. Глаза уцелели, сохранилась часть лицевой пластины. Внутри куклы чего только не было – тряпочки, солома, камушки для утяжеления и так далее. Оценив весь этот ужас, сначала подумала, что не получится восстановить, но так как я по природе оптимист, решила попробовать.
– Сколько времени заняло восстановление?
– Реставрация заняла около трех лет. В состав воска входили присадки, мешавшие срастить части между собой. Мы знаем, что воск сам по себе – это достаточно плавкая субстанция. И чтобы голова, руки, ноги не давали деформацию, как раз в его состав и были включены некие вещества.
– Как вам удалось определить состав материала?
– Помог Центр Грабаря, где провели спектральный анализ, выявили, какие вещества входят в состав восковой массы.
– После реставрации семья не забрала куклу?
– Нет, ее решили оставить у меня.
– Ни за что бы не подумал, что эту куклу не только кто-то грыз, но даже кто-то ею небрежно играл, как это возможно?
– Хочу пояснить, что это так называемая коммерческая реставрация, а бывает еще музейная.
– Какая между ними разница?
– Реставрация музейная предполагает сохранение предмета в том виде, в котором он был найден. Там предполагаются фрагментарные утраты, которые не восстанавливают, никакого новодела. У коммерческой реставрации совершенно другие задачи и требования. Предмет должен выглядеть в той кондиции, в которой он был как новый. И порой заметить следы реставрации очень сложно, если только при помощи лучей света, с определенного ракурса можно заметить склейку.
Кукла из склепа
Чаще всего игрушки ассоциируются с чем-то позитивным, беззаботным и радостным. Однако, как и у людей, у игрушек есть и темная сторона. В коллекции Дианы Гайдамак хранится кукла фабрики Фредерика Фрэнсиса Ременьяра. Мастер не собирался заниматься промышленными масштабами и каждую из своих кукол нумеровал.
– Ко мне от наследников попала куколка, за которой тянулась очень нехорошая репутация. Она принадлежала семьям, в которых девочки умирали в молодом возрасте. Мы знаем, что во Франции, Германии, Италии существует такой обряд погребения умерших. Предметы, которые принадлежали человеку при жизни, клали в склеп умершему, чтобы хозяину не было холодно, скучно и грустно. Девочкам эту куклу давали с собой в другую жизнь. Склепы вскрывали и время от времени куклы всплывали на аукционах. История повторялась, пока очередные хозяева не отказались от такого наследства. Кстати, во время экскурсий дети нередко говорят, что это страшная или ужасная кукла.
Кукольная традиция Приангарья
– Диана Алексеевна, на ваш взгляд, насколько у нас развита кукольная культура?
– В Иркутске очень много любителей, коллекционеров, почитателей кукол. Я не могу посчитать, сколько их всего, но, судя по посещениям нашего музея, людей очень много. Люди очень любят кукол, с удовольствием хранят игрушки из своего детства или стараются найти кукол того периода, собирают интересные коллекции предметов кукольного быта и так далее.
Наше большое сообщество насчитывает около 400 человек, мы так и называемся – кукольники Приангарья.
